Глава 1.
«Прости».
Вот так просто и незамысловато закончилась история моих двухлетних отношений.
Зашибись! «Прости» и всё!!!
Ни объяснений, ни нормального разговора. Одно сообщение в телеге. Класс. Я в восторге!
Чтобы вы понимали…
Мы с Владом были знакомы примерно лет с семи, когда пошли в первый класс. Наши семьи подружились, и волей-неволей мы стали общаться
Не то, чтобы мы в этом возрасте горели желанием стать друзьями навек, но родители старательно нас к этому подталкивали.
Спустя десять лет мелких ссор, разногласий, споров из-за мультфильмов, жвачки и повторов из Киндера, а в возрасте 12 лет прямо отвращения друг к другу (собственно, кто в 12 лет хочет дружить с мальчишкой?), в итоге мы превратились в лучших друзей.
Мы играли в приставку, ели вредную еду, запускали кораблики по реке, и даже (только ни кому не говорите!) шили вместе одежду для кукол.
И, конечно, любили футбол.
Собственно, это и была основа нашей дружбы. Как бы мы ни ссорились, как бы мы ни взрослели, и разные компании так или иначе не разводили нас по разным сторонам, стоило начаться матчу, мы сидели на одном общем диване (или у нас, или у его родителей) и кричали во все горло, болея даже не столько за любимую Барсу, сколько в принципе за красивый футбол.
Так и дожили мы до своих прекрасных 17 лет.
Друзья детства.
Хорошо ведь, зачем было что-то менять?
Но вот в этом и проблема. В семнадцать лет что-то изменилось.
Я знала, что он парень, и даже очень симпатичный парень, но никогда ранее кубики его пресса не вызывали по мне какого-то непонятного трепета. А взмах его длинных ресниц – цунами в животе. Что это вообще, думала я в то время? Любое случайное касание вызывало мурашки по всему телу, а каждое слово давалось с великим трудом. И казалось, что с ним происходит что-то подобное, мы уже не могли, как раньше, болтать весь вечер. Неловкость и напряжение нарастали по экспоненте.
Пока в итоге, празднуя победу Барсы в Ла Лиге в 2023 году, в порыве счастья и эйфории Влад не поцеловал меня.
Нет, не так.
Сначала он прыгал, как ненормальный, сильно рискуя сломать как минимум телевизор, стоявший неподалеку, а как максимум, всю окрестную мебель.
Собственно говоря, я прыгала тоже. И здесь нет кристальной ясности, кто из нас ещё был бы более повинен в разрушении комнаты.
Так вот, сначала мы прыгали, орали «Вива Каталония!», потом обнимались, собственно тоже прыгая вокруг нашей с ним оси. Когда остановились, он посмотрел на меня долгим взглядом (будто вспоминал, чему равны пифагоровы штаны, и не был уверен, равны ли они), а потом поцеловал. Взрослым таким настоящим поцелуем.
И это все изменило.
Мы довольно легко перешли от дружбы к отношениям. Это не было неловко, когда ты не знаешь о чем поговорить с человеком, боишься показаться глупой, сделать или сказать что-то не то, ненароком обидеть, или обидеться самой. Это было настолько естественно, как дышать. Ты не знаешь, как именно твои легкие делают вдох и выдох. Они просто делают это и всё. Никто даже не удивился, ни наши друзья, ни наши родители. Мама только снисходительно посмотрела на меня, и проговорила что-то вроде «Это было ожидаемо». Было ощущение, что вокруг нас была тайна, которую знали все вокруг, кроме нас. А когда мы стали официально встречаться, все вокруг с заговорщическим видом утверждали, что они это предвидели, и получали такой же утвердительный кивок в ответ, «да, да, это было неизбежно..». В принципе, в наших с ним отношениях мало что поменялось, кроме того, что почти все свободное время мы посвящали поцелуям, а чуть позднее и более интимным занятиям. Конечно, он стал моим первым мужчиной. Это было даже забавно, мы оба прекрасно знали все в теории, но не на практике. Было пару неловких моментов, но наше искреннее желание научиться одержало победу. Мы очень даже научились. После окончания школы мы поступили в один университет в Нижнем Новгороде, но на разные факультеты, что впрочем, ни коим разом не мешало нам и дальше быть неразлучными. Конечно, мы иногда ссорились, не соглашались друг с другом, но практически всегда сразу мирились. Мы были молоды, влюблены и счастливы. Все эти два года, прошедшие с момента первого поцелуя, мы были счастливы. Или, по крайней мере, мне так казалось.
