– Прикурить не найдется?
Оборачиваюсь на голос. Прищуриваюсь
от дыма, попавшего в глаза.
В дверях травмпункта застыл
незнакомый мужчина.
На вид - типичный мажор: дубленочка
на рыбьем меху распахнута, джинсы с подворотами, бежевые тимберы.
На непокрытую темную шевелюру уже налип мокрый снег.
Я зажимаю губами фильтр, лезу рукой
в карман и шарю в поисках зажигалки.
Черт, выронила что ли?
Ощупываю левый карман.
Тоже пусто.
Виновато пожимаю плечами, мол,
сорри, ничем не могу помочь.
– Разреши тогда?.. – Шагает ко мне с
зажатой в руке сигаретой и наклоняется.
Тянется к моему лицу и прикуривает
от огонька.
Вот это наглость.
Обалдело смотрю на него во все
глаза, про себя отмечая исполинский рост мажора.
Даже на своих
одиннадцатисантиметровых шпильках я всё равно в проигрышной
позиции. Наглец возвышается надо мной на добрую голову.
От него пахнет дорогим ароматом и
алкоголем. Но это как раз не удивительно, канун Нового года, как
никак.
Быстро подмечаю, что костяшки у
моего соседа сбиты.
Любитель не только выпить, но и
мордобоя?
– А если бы я была против? – говорю,
делая очередную затяжку и выпуская сизый дымок в небо.
Пуржит.
Снег крупными, тяжелыми хлопьями
падет на мех моей шубки и за шиворот моего невольного
со-курилищика.
Тот вздрагивает, дергает головой и
тут же морщится.
Приглядываюсь и замечаю, что глаз у
него один заплыл.
Мда, я не медик ни разу, но, судя по
характеру сочетанных травм, кто-то сегодня погулял знатно. Завтра у
чувака будет шикарный бланш под глазом и, возможно, легкий
сотряс.
– Ну тебе же не жалко? – усмехается
объект моих наблюдений, делая затяжку.
И делает это так обаятельно, что
гасит все возмущение.
Есть что-то такое в его улыбке, что
располагает к себе женщин в возрасте от пяти до девяноста.
Хмыкаю в ответ и качаю головой.
– Нисколько. Травись на
здоровье!
Я сама в никотиновом рабстве.
Нахал затягивается жадно,
быстро.
Пока мы делим эту минуту на двоих,
периодически ловлю любопытные взгляды нахала. Но поползновений в
мой адрес не следует, и я немного расслабляюсь, наблюдая за танцем
снежинок.
Затушив и выбросив сигарету в урну,
незнакомец дарит мне шутливый «салют» и я, наконец-то, остаюсь в
одиночестве. Правда, относительном.
Крыльцо приемного покоя
травматологического отделения сегодня довольно популярное
место.
Ночь с тридцатого на тридцать первое
декабря еще не повод расслабляться. Особенно медикам.
Находятся же придурки вроде нас,
которым позарез понадобилось наложить гипс или парочку швов.
Вздрагиваю от порывистого ветра,
коря себя на все лады за то, что пошла на поводу у Стаси.
Ну как же, невесте не
отказывают!
Сигарета на ветру истлела до фильтра
моментально. Тушу и возвращаюсь в тепло.
Очереди в травме понятие сильно
относительное.
Дежурного врача постоянно
дергают.
Сложных вперед, мы же с тем самым
курильщиком остаемся в аутсайдерах.
Присаживаюсь рядом на единственное
свободное место из оставшихся двух. На ледяном подоконнике пусть
зад морозят другие.
Аккуратно баюкаю левую руку, морщась
от стреляющей боли при каждом неосторожном движении.
Кошусь на соседа.
И откуда к нам такого дяденьку
красивого занесло?
Кажется, он приезжий.
Ну а кто еще припрется в Сибирь в
таком прикиде?
У нас в декабре в почете колготки с
начесом, термобелье, пухан до пят и куча вязаного тепла, а еще
регулярный автопрогрев.
Хоть я в своем наряде тоже не тяну
на адекватную сибирячку, но, как говорит мой папа: «Это уже
нюансы».
Забывшись, кладу пострадавшую кисть
на колено и тут же шиплю от боли.
– Что, клиент попался буйный? –
«оживает» мой сосед.
Сначала даже не понимаю, о чем
он.
Осознание в приступе боли
запаздывает, но потом до меня доходит.
И даже не знаю – смеяться мне или
плакать?
