31 марта 1953 г. в Молотовском областном суде в закрытом заседании слушалось дело Михаила Тихоновича Данилкина, обвиненного по ст. 58–10 УК РСФСР 1926 г. Пункт 10 статьи о контрреволюционных преступлениях, напомним, гласил:
«Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти, или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст. 58>2–58>9), а равно и распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собою – лишение свободы на срок не ниже шести месяцев»[1].
В тот же день суд нашел
«…вину Данилкина в контрреволюционном преступлении по ст. 58–10 доказанной его собственным признанием. Кроме того, его вина подтверждается произведениями, приложенными к делу (л.д. 30–142 т. 3, 11–29 т. 3, 1–10 т. 3, 1–61 т. 2)»
и вынес приговор:
«Признать виновным Данилкина Михаила Тихоновича по статье 58–10 ч. 1 УК РСФСР и подвергнуть его лишению свободы сроком на десять лет с последующим лишением в избирательных правах в силу ст. 31 п. а УК на пять лет»[2].
Помещенные в круглых скобках страницы дела образуют корпус текстов, принадлежавших подсудимому, в недавнем прошлом партийному журналисту: памфлетов, писем, дневников, литературных сочинений, признанных судом клеветой на советскую действительность, извращением ее «в контрреволюционном духе» и дискредитацией «руководителей Советского государства»[3].
Дело Данилкина отличалось от похожих дел по антисоветской агитации и пропаганды тем, что его судили не за разговоры, подслушанные осведомителями и часто в соответствующем духе фальсифицированными для нужд следствия[4]. Он действительно был автором произведений, приобщенных к делу следователями пятого отдела областного Управления МГБ[5]. Они отложились в двух последних томах архивно-следственного дела М.Т. Данилкина: пьеса «Жертва обстоятельств», дневниковые записи «Сокровенные мысли», литературный фельетон «Глазами классиков», очерки «Разговор с товарищем Сталиным» и «Ответ моим обвинителям».
При реконструкции взглядов журналиста областной газеты «Звезда» нельзя забывать, что сотрудникам Молотовского МГБ были нужны только такие тексты, которые можно было квалифицировать как «антисоветские». Напрасно М.Т. Данилкин просил во время предшествующего аресту партийного следствия «…выносить приговор по романам “Новоселье” и “Русская душа” (второй еще не совсем закончен), по сборнику очерков “Хозяева жизни”, по сборнику литературно-критических статей “Проба голоса”»[6]. Следователей эти произведения не интересовали. Из дневника М.Т. Данилкина «Сокровенные мысли» были перепечатаны и включены в дело только записи, необходимые для вынесения приговора.
В фондах Пермского государственного социально-политического архива нами найдено также отдельное дело «Заявления т. Данилкова(!) М. в ЦК и обком ВКП(б) об ответственных работниках г. Березники. 5 октября 1948 – 19 октября 1950»[7]. В нем собрана переписка журналиста с партийными инстанциями. Впрочем, перепиской это назвать трудно. Есть письма М.Т. Данилкина секретарям обкома, но нет ответов от адресатов. Вместо них в дело подшиты многочисленные справки о результатах расследований – и всё[8].
В Государственном архиве Пермского края (ГАПК) нам удалось обнаружить в делах Молотовского отделения Союза писателей СССР материалы обсуждения рукописи романа «Новоселье», протокольные записи выступлений М.Т. Данилкина[9].
Реконструировать взгляды нашего персонажа приходится по разнородным источникам. Записные книжки можно смело отнести к эго-документам, впрочем, как и литературные произведения, в которых сюжет, фабула, язык – все служит в первую очередь выражению собственного «Я»; и здесь нет особой разницы между пьесой, фельетоном, очерком. Все тексты – это сплошной монолог автора, иногда розданный им действующим лицам: А.С. Пушкину, Н.В. Гоголю и другим. Кроме эго-документов, в делах архивов можно найти официальные бумаги: обращения М.Т. Данилкина во власть, протокольные записи партийных собраний, справки, подготовленные различными комиссиями по запросам партийного журналиста, протоколы допросов, экспертные заключения и проч.
