Забежал на старую работу. Как ни странно, Денис – системный администратор и до кучи мой старый друг, оказался на месте и не просто оказался, а заливался весёлым смехом:
– Не поверишь! – начал он сразу рассказывать, видя моё недоуменное лицо, – мне арендатор вчера позвонил домой и просил ему оперативку увеличить. Я ему сказал, чтобы он плату с компьютера снял и как образец показал в салоне, где продают запчасти для «компов», попросив продать ему такую же память, но не на 1 ГБ, а на 2 ГБ или 4 ГБ, если будет. Затем установить купленную память в компьютер на старое место. Арендатор так и сделал, а потом снова мне позвонил и сказал, что компьютер не работает. Вот пришлось сегодня к нему самому идти…
– И? – многозначительно посмотрел на него я.
– Что «и»? Я пришёл к нему, открыл системный блок. Вынул плату памяти, а она обрезана с одного края. Спрашиваю арендатора: кто это обрезал? Я! Отвечает! Зачем? Не влезала!
И на всю диспетчерскую снова раздался смех Дениса…
Любви все возрасты покорны!
Зима грустная пора. Жена снова угодила в больницу. Сломала ногу, буквально, на ровном месте. Поскользнулась и, падая, задела ногой о парапет. Итог – больница! Я заскакиваю по дороге в магазин «Цветы», не тот, что Первомайской, а рядом с больницей, ну вы знаете. Через минут десять я в белом, накинутом на плечи, халате уже целую в щёку жену и вручаю розы. Рядом с интересом на меня почти в упор, оценивающим взглядом, смотрит соседка жены по палате. Божий «одуванчик», лет 80-ти, 85-ти. Смотрит в упор, не отворачиваясь, так, словно ей 25-ть, не больше и она с первого взгляда на меня запала. Ну, это вы тоже проходили. Если девушка смотрит упорно вам в глаза, значит, она уже на всё согласна.
Жена теребит вопросами о детях, о том, как дома, да и вообще обо всех новостях. Я рассказываю, а сам чувствую, что краснею. Одуванчик смотрит так, словно у неё глаза искусственные и совершено не мигают. Кто у «следаков» был на допросе, тот в курсе, как на тебя лампочка ярко смотрит в глаза, не мигая. Вот и одуванчик минут десять уже не мигал. Я посмотрел на соседку. Её лицо сразу, словно помолодело. С него ушли окопы полного профиля и блиндажи морщин, отрытых жизнью. Глаза ещё больше засияли. В них даже промелькнула слеза. Появилась напряжённая улыбка. Соседка словно спрашивала меня немым укором: какого ляха я делаю у кровати этой молодки, да ещё розы подарил? Жена тоже заметила взгляд соседки и шепнула мне: «Не обращай внимания, она на всех мужчин так смотрит». Теперь настала пора, удивляться мне: каких, ещё кроме меня, мужчин видела соседка? Но от этого вопроса меня отвлёк телефонный звонок. Это был телефон соседки, спасший меня от её неусыпного взгляда.
«Хорошо! Жду», – услышал я еле журчащий голосок, и рука сунула телефон снова под подушку. Затем эта же рука извлекла из потайных мест пакет с бижутерией и, при помощи второй руки, словно новогоднюю ёлку, украсила божий одуванчик. В завершении, рука достала губную помаду и чётко заученным движением обрисовала контур губ владелицы. Губы несколько раз сомкнулись, словно в поцелуе и помада равномерно распределилась по ним. «Молодой человек! Ну как я вам, нравлюсь?» – её лицо, словно впитало знак вопроса. Я невольно вздрогнул от её вопроса, но, улыбнувшись, ответил: «Вы просто очаровашка!», – и улыбнулся. «Я знала, что вам понравилась! С первого взгляда вашего это поняла», – прожурчал голосок. Ответить я не успел. В дверь буквально влетел на «крыльях любви», скорее всего тот, кто сейчас звонил. Это был довольно бойкий старичок, с какой-то детской неуёмной энергией. На вид ему было не меньше его пассии, а может даже больше. Но в нём было столько энергии! Одуванчик гордо подняла свою головку и восторженно улыбнулась. Дальше они уже не замечали ни нас с супругой, ни медсестру, принесшей бумажные стаканчики с прописанными врачом таблетками.
