Юность Матильды. Роман с наследником престола. Документальная повесть

© Галина Вервейко, 2019

ISBN 978-5-4490-0677-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Светлейшая княгиня Матильда Мария Романовская-Красинская сидела в своём французском особняке в Париже, задумавшись. Как долго она жила во Франции! И уже привыкла говорить и даже думать на французском языке! И, казалось, что о жизни в России уже давно-давно пора забыть… Ведь почти ничего не осталось у неё из того, чем она дорожила, живя на родной земле. Даже имя давно она носила другое, хоть и в Париже её все знали, как знаменитую русскую танцовщицу Матильду Кшесинскую.

В самом начале февральской революции в 1917 году ей пришлось срочно бежать из своего богатого особняка на Кронверкском проспекте Санкт-Петербурга, и его вскоре заняли революционеры. А уже весной того года её дом стал оплотом большевиков. И комнаты её сына Вовы были предоставлены для работы вождя пролетариата – Ульянова-Ленина. Именно с их маленького балкончика на втором этаже и произносил он свои знаменитые апрельские речи, а в её Белом зале, где она любила на Рождество проводить ёлки для детей (и однажды пригласила для них дрессировщика Дурова со своими животными, среди которых был даже слон!), проходили большевистские конференции!

Да… Жизнь бывает непредсказуема и очень переменчива. Революция провела черту между её российским прошлым и французским будущим. Но она, как и все русские эмигранты, продолжала любить свою родину, куда путь после тех давних событий был ей навсегда закрыт! Чем же она провинилась так перед своей Россией? Ведь она своим творчеством, неутомимой работой у балетного станка и выступлениями в первых ролях на сцене прославляла русский Императорский балет! Именно она смогла победить итальянских балерин, переняв их лучшую в мире балетную технику! Но у неё кроме этого, был и актёрский талант. Играя разные роли в балетах, Кшесинская трогала души людей. Её выступлений на сцене всегда ждали зрители, а самые преданные из них готовы были даже колесить за ней на гастроли в другие города. Да и выезжая за границу, она вызывала восторг своими танцами у иностранцев. Даже чопорные англичане вызывали её восемнадцать раз на сцену, когда она уже в шестьдесят три года танцевала перед ними в Лондоне свою любимую «Русскую»!

А «провинилась» Матильда прежде всего тем, что её любил Императорский дом Романовых. Вот этого ей бы никогда не простили большевики. И сын её был потомком Романовых. Кое-кто его даже считал сыном Императора Николая Второго. Но нет, ей, к сожалению, не выпало такого счастья: стать матерью ребёнка её любимого в молодости Ники. Вова был сыном его двоюродного брата – Великого Князя Андрея Владимировича, за которого она уже в Париже и вышла официально замуж.

«Ах, Ники! Ники! Моя первая сильная любовь… – думала Матильда Мария. – На всю жизнь ты остался в моих воспоминаниях! И до сих пор я помню твои голубые глаза, полные добра и света. Как можно их забыть? А твою улыбку? Всю жизнь меня просят все вокруг написать воспоминания о тебе. Но знали бы люди, как трудно ворошить прошлое, как больно всё это переживать заново, особенно дни нашего расставания! Да и смогут ли мне поверить, какие чудные были у нас с тобой отношения? Ведь ничем нельзя этого доказать, так как все твои письма ко мне канули в вечность. Я надеялась, что одна моя подруга сможет их сохранить в дни революции в России, но и её за что-то посадили в тюрьму, а родственники после этого боялись обысков, и шкатулку с ними пришлось сжечь… Через много лет, уже живя в эмиграции, я узнала об этом. И это было для меня большим ударом! Мне и сейчас хотелось бы все эти письма перечесть, чтобы вспомнить далёкую нашу юность, представить тебя живым, ещё таким юным и вовсе не „царственным“. Нашу пылкую любовь я хранила всю жизнь в душе, иногда, конечно, забывала о ней, так как рядом со мной находились Сергей и Андрей – твои родные дядя и двоюродный брат, которые тоже очень любили меня и дарили много тепла и внимания. Сергей скрасил те трагические для меня дни расставания с тобой, старался меня утешить, во всём угождая и предупреждая все мои желания. Я была всю жизнь безгранично благодарна ему за преданность мне, за его заботу и стремление смягчить для меня удары судьбы. Но сердцу не прикажешь, как говорят у нас в России. Позднее я полюбила Андрея. Твой двоюродный брат был очень похож на тебя, и его золотой характер и красивая внешность покорили моё сердце. Сергей это видел и чувствовал, но никогда не упрекал меня. И даже тогда, когда я родила сына, отцом которого был Андрей, он дал ему своё отчество ради того, чтобы люди думали, что это его родной сын: ведь все молодые Романовы были чем-то похожи друг на друга. Сергей оберегал меня от людской молвы и сочувствовал моей любви – настолько глубоки были его чувства ко мне. И сына Вову он воспитывал, как родного. Он остался при мне и считал своей гражданской женой до самой революции. Конечно, если можно было выйти замуж сразу за Андрея, то я бы это сделала. Но его мать, Великая Княгиня Мария Павловна, не могла допустить такой „неравный брак“ между балериной (хоть и очень знаменитой) и её сыном – Великим Князем, потомком Романовых. Хотя отец Андрея – Великий Князь Владимир Александрович (сын Александра Второго) очень сочувствовал нашей любви. Революция навсегда отняла у меня и тебя, Ники, так жестоко расправившись со всей твоей семьёй в Екатеринбурге, и Сергея, которого бросили расстрелянного в шахту Алапаевска, там же – на Урале. Но, отняв вас, Господь сохранил мне Андрея и сына Вову. С Великим Князем Андреем Владимировичем мы смогли через двадцать лет нашей любви официально оформить наши отношения, уже живя в эмиграции во Франции. И семья наша стала вполне законной. А память о тебе, мой милый Ники, и о Сергее всегда жива в нашей семье. Ведь Андрей тоже любил вас, как дядю и брата, а Вова – как Императора и своего названного отца Сергея Михайловича».