С громкой музыкой в ушах и взглядом на экран смартфона я торопливо неслась по улице. Меня приняли. Я поступила! Какое счастье, пусть и в далёком от дома и знакомых мест городе. Ай да я, ай да молодец. И обучение почти бесплатное, ну, сущие копейки!
Едва вступив в подростковый возраст, я мечтала вырваться из дома, подальше от пьющего отчима и вечно недовольной матери, прочь из полуживой хрущёвки, в которой у нас была однушка на четвёртом этаже. Увы, в школу я поступила поздно, да ещё по программе один-четыре, а без одиннадцати классов за спиной в хороший университет не примут. Поэтому пришлось сидеть в школе до восемнадцати лет, но это не помогло. Я еле набрала необходимые для аттестата баллы и никуда не поступила. Зато нашла работу, решив отложить университет до следующего, более успешного года.
Чуть ли не с высунутым языком я неслась по улицам, спеша успеть в приёмную. Вчера позвонили и сообщили, что не хватает копии снилса. Тогда я донести никак не успевала, да и теперь у меня оставалось не больше получаса до окончания приёмного времени. Стоит ли удивляться, что, увидав зелёного человечка на светофоре, я не стала смотреть по сторонам и выглядывать идиотов, решивших проскочить скорее?
Надо было поглядеть, потому как из-за этого голова после столкновения болела сильно, да ещё тошнило и покачивало как на волнах. И это притом, что глаза я распахнула, лёжа на спине в постели. Ну вот, теперь мне светит не учёба в педе, а больничная койка.
Щурясь от яркого света, я всматривалась вверх. Вместо потолка надо мной нависал деревянный полог, по сторонам которого струились полупрозрачные шторы. Матрас подо мной оказался твёрдым, словно на нём успела поспать не одна сотня пациенток. С трудом я повернула голову влево. За пологом во всю стену возвышалось круглое окно в деревянной раме, а за ним стелился такой густой туман, что выглядывать на улицу никакого смысла не было. Справа от меня находилась тумба, на ней в тончайшей фарфоровой вазе стояли высушенные цветы, а перед ними покоилась подложка под ароматическую палочку. Дымок от палочки извилистой струйкой поднимался к потолку, донося до меня лёгкий аромат сандала. Даже в сериалах таких палат не видела, я точно в больнице?
Попытавшись подняться на локтях, я замерла и застонала. Комната перед глазами закачалась, но я села и с удивлением отметила, что одежда на мне чужая. Под тонкой белоснежной простынёй я лежала то ли в платье с запахом, то ли в очень изысканном халате. Глядя на нежную шёлковую ткань небесного цвета, на расклешенные рукава и на широкий лазурный пояс, я ощутила себя косплейщицей. Похоже, никакая это не больница, а тайная комната извращенца, влюблённого в Азию. Линять надо, и как можно скорее!
Тихонько выползая из-под простыни, я босиком ступила на холодный деревянный пол. Удивительно, но нигде ничего не болело, кроме головы. В висках ужасно покалывало, будто не под машину попала, а весь прошлый день бухала.
Подивившись, закатала неудобные рукава, приподняла подол и осмотрела себя. Действительно, никаких синяков, даже ссадин не осталось, вот это чудеса. Убрала за плечи, свесившиеся иссиня-чёрные волосы. Замерла. Схватилась за удивительно прямую прядь и вытянула её вперёд.
– Этот извращенец меня покрасил? – ужаснулась, разглаживая явно не парик. – И выпрямил? Какого…
– Светлая госпожа, – старческий мужской голос прервал меня, – наконец, вы проснулись!
Я медленно выпрямилась и повернулась в сторону входа. На пороге стоял седовласый старец с длинной козлиной бородой. Белые волосы, явно не короткие, он собрал в пучок. Старикашка улыбался своими глазками полумесяцами, а кисти рук прятал в таких же широких рукавах, как у меня, только бежевого цвета. Он поклонился и шагнул в комнату. Я попятилась и упёрлась в кровать.
