Я хорошо помнила тот день, в который устроилась работать в булочную. Хотела порадовать любимую бабушку.
Всего за день до него мы с ней вместе поехали в город Ханиград, что расположился за лесом от родной деревни. Там она, травница, закупала необходимые ей масла, склянки и прочие приспособления, в которых нуждалась для своей работы. Я же подыскивала ткани для нового платья в честь своей помолвки. Хотелось что-то воздушное, нежное и в то же время яркое. Там же мы с бабушкой вместе разглядывали новейший агрегат, который быстрее и проще, чем вручную, создавал эфирные масла из трав и цветов. Это была необыкновенная металлическая махина, блестящего медного цвета со стеклянными колбочками и трубочками. Она свистела и тарахтела, и издавала тоненький «Дзинь» в конце своей работы. Конструктор подробно рассказал и показал, как работать с его изделием. Бабушка очень заинтересовалась, но денег, после обязательных покупок, на чудесную махину не хватило. В последнее время она, вообще, мало тратила и частенько повторяла, что надо экономить.
Мне хотелось порадовать бабушку. Подарить ей этот необычайный агрегат и, что зря таить, самой попробовать превратить травы в масла с его помощью.
Для этого и устроилась на работу в булочную в родной деревне, не подозревая, как сильно вскоре изменится моя жизнь.
Пугливо отворила входную дверь. Старенькие деревянные половицы встретили меня протяжным скрипом. В нос ударили яркие ароматы сдобы, яблок, груш, шоколада… С кухни доносился стук металла, шорох фартуков, отзвуки голосов.
– Здравствуйте! – пугливо проблеяла я. – У вас на витрине висит объявление. Я раньше не работала, но уверяю, что быстро учусь.
С тех пор каждое моё утро начиналось до первых петухов. До рассветного солнца я открывала скрипучую дверь в булочную и наблюдала, как белые, бледные пылинки танцевали в воздухе, поднятые ветром, вступившим в помещение вместе со мной. Надевала грубый льняной фартук нежного бежевого цвета, туго затягивая бант на пояснице. Закалывала волосы и прятала их под накрахмаленную шапочку. Мне всегда нравилась булочная в час до открытия, когда ещё не пришли ни покупатели, ни другие работники.
Ступая по старым деревянным полам, я слышала лишь стук собственных каблуков. Мягкой, пушистой тряпочкой протирала полки и раскладывала на них бумажные подложки, затем шла в кухню. Поднимала тяжёлые металлические крышки и, хитро оглядываясь, отщипывала кончиками пальцев вязкое, солоноватое тесто, чтобы тайком съесть кусочек. Я любила слушать, как звенит маленький стеклянный колокольчик каждый раз, когда открывалась входная дверь, впуская и выпуская работников и посетителей.
Мне действительно всё это нравилось. Зарплата достойная. Всего за два месяца я купила бабушке тот самый агрегат!
Увы, ещё через месяц она скончалась.
Потрясённая до глубины души, я слишком боялась наведаться в домик, который бабушка завещала мне.
Вплоть до того дня, когда, протирая витрины влажной, пушистой тряпочкой, я познала новую боль. Боль предательства. Случайно увидела то, что видеть мне не полагалось, и услышала то, что никогда бы слышать не желала.
По улице, не стесняясь и не прячась, держась за руки и переплетая пальцы, будто влюблённые, шли двое. Высокий юноша с рыжей шевелюрой и небольшой бородкой, одетый в длинный плащ и держащий деревянную трость в руках, а рядом с ним девушка с такими же иссиня-чёрными волосами как у меня, только стройная, а не полноватая, и несколько повыше меня. Она куталась в яркую шаль и влюблённо уставилась на своего спутника, а он отвечал ей благодушной улыбкой. То прогуливались мой жених вместе с моей же старшей сестрицей. Снег игриво кружил вокруг них, будто хоровод водил.
