Я уже битый час сижу за столом и как
дурак смотрю в бумаги, не имея сил сконцентрироваться. Перекладываю
документы из одной папки в другую. Одному богу известно, как мне
всё осточертело. Постоянные дела, беготня, выполнение поручений
отца, даже с семьей не могу расслабиться, нужно держать лицо. Может
у меня какое-то выгорание? Берк, подбери сопли и не вздумай
произнести это вслух! Друзья тебя не поймут, жена обидится, а
родители осудят и упрекнут неблагодарного сына. Нужно двигаться
вперед, а эта странная хандра длиною в несколько лет сама
как-нибудь пройдёт. Странно, ведь у меня действительно есть всё, о
чем только можно мечтать в свои тридцать четыре года: высокая
должность генерального директора крупной турецкой фармацевтической
фирмы, большой дом, родители рядом, красавица-жена, двое сыновей.
Аллах, на что я жалуюсь? И живу я правильно, я прилежный семьянин,
почитаю отца и мать, считаюсь с их мнением. Разве могут родители
дать плохой совет своему ребенку? Я, господин Берк Аслан-младший,
знаю наверняка, что это невозможно. Тогда почему я несчастлив?
Может потому, что мои «мечты» вовсе и не мои? …
Из оцепенения меня выводит
звонок.
- Да, любимая. – Отвечаю жене
сдержанно. Стараюсь, чтобы она не разгадала в моём голосе
раздражения.
- Дорогой мой, ты сегодня снова
задержишься? Нам ждать тебя на ужин? – слышу мелодичный женский
голос.
- Ужинайте без меня, слишком много
дел. Буду поздно. – Не хочу, чтобы она видела мой угрюмый вид весь
вечер, да и документы никак дочитать не могу, дел ещё очень
много.
- Как скажешь, любовь моя.
Пытается скрыть обиду, но я замечаю.
От меня ничто не ускользает, и я отчетливо слышу, что Ханде
расстроена, но она никогда не посмела бы сказать об этом своему
обожаемому супругу. Это раздражает меня ещё больше. Тупая
беспрекословная покорность. Будто у меня не жена, а рабыня. Но в
этом нет её вины, ведь её с детства учили, что жена должна быть
покорной мужу, она не должна перечить ему и выказывать неуважение,
не должна расстраивать и досаждать. Моя Ханде Аслан очень хорошая
жена, даже идеальная, с точки зрения нашей религии и традиций. Она
безупречна во всем – от воспитания и манер до внешности. Молодая
госпожа Аслан очень набожна. Мои родители были в восторге, когда,
выбирая для меня невесту, им посчастливилось встретить Ханде. Мало
того, что она религиозная, так еще и ослепительная красавица:
высокая, с аппетитными формами, но при этом выраженной талией и
плоским животом. Да и личико моей жены поистине ангельское: большие
зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц, маленький аккуратный
носик и пухлые губы. Но свои длинные светлые волосы она всегда
прячет под хиджабом. Не приведи Аллах, кто увидит. Харам! Когда
думаю об этом, мне становится неловко и не по себе. Ведь я никогда
не просил её об этом. Когда мы женились, она не всегда покрывала
голову, выходя на улицу. Что же стало с моейХанде? Неужели брак со
мной её изменил? Да, она была религиозной. Но сейчас это стало
походить на некий фанатизм. Никакого маникюра, никакой музыки,
лишний раз не посмеётся… всё харам! Я перестал понимать эту
женщину. Мы ведь в двадцать первом веке живем, и не в монастыре.
Кажется, что за угождением богу и мне, она забыла даже о
собственных детях. Но…
- Если будешь видеть, что уже совсем
поздно, ложись без меня. Мы готовимся встретиться с партнерами из
России через две недели. Нужно много всего подготовить. Прости, но
эти дни мне придется задерживаться.
- Да, душа моя, я понимаю. – Слышу,
что ещё немного и заплачет. Меня это начинает злить.
В последнее время мы редко бываем
наедине. Стараюсь как можно больше свободного времени проводить с
мальчиками, пока Ханде в это время строит из себя святошу,
отстраненно читая Коран в своей комнате или бегая по магазинам и
салонам красоты, чтобы угодить мне своей душой и внешностью.
