Бескрайняя водная гладь переливается на солнце, рисуя бриллианты и звезды, которые тут же растворяются в бесчисленных золотых чешуйках. Кажется, будто смотришь на море, но это – огромное устье реки Тахо, или, как ее здесь называют, рио Тежу.
Солнце едва показалось из-за горизонта, а она уже бежит. Ежеутренние пробежки по Лиссабону с первыми лучами солнца вошли у нее в привычку. На ней – белая толстовка, черные леггинсы и розовые кроссовки с синими полосками. Линда ни о чем не думает – она сосредоточена на правильном дыхании. Светлые волосы заправлены сзади в отверстие кепки и едва доходят до плеч, глаза спрятаны за черными очками от Гуччи. В этой маленькой валькирии, стремительно бегущей по мощеным улочкам Лиссабона, с трудом можно узнать ту девчонку, какой она была раньше.
В iPod треки Madredeus чередуются с Fly Project, истинная поэзия сливается с бешеным ритмом и энергией. В этом вся Линда, ее стихия – противоречие. Теперь она слушает проникновенный и томительный голос Терезы Салгейро, созвучный этому мягкому утру, обволакивающему плотным атлантическим воздухом.
С приездом в Лиссабон Линда не отказалась от пробежек – своего наркотика. За девять месяцев она изучила каждый изгиб улочек, мощенных такой гладкой брусчаткой, что, едва ускорив бег, можно легко поскользнуться и упасть. Этот город нужно не брать штурмом, а покориться ему – теперь-то Линда это усвоила. Изгибы лиссабонских дорог несут, словно волны. Сейчас она бежит медленно и размеренно, повинуясь неспешному ритму этого места, парящего между небом и морем. Шесть утра, и улицы почти безлюдны, за исключением парочки таких же бесстрашных любителей спорта, как и она: местные предпочитают бегать по парку, а туристы вовсе не бегают, а в этот час крепко спят. Но даже пустой и сонный Лиссабон завораживает: Линда поняла это, как только ступила на португальскую землю.
Теперь, оставив позади холм Алфама и прибавив ход, она бежит через монументальную Праса-ду‑Комерсиу. Взгляд ее на секунду задерживается на величественных белых колоннах, возвышающихся над Тахо – невозможно поверить, что эти бескрайние водные просторы – не океан. Она пробегает через гигантскую триумфальную арку; дыхание спокойное и ровное. Уже осталась позади Руа-ду‑Арсенал, и она в квартале Шиаду. Еще немного – и крутая улочка приведет прямиком к ее новому дому – их новому дому.
Это великолепная мансарда в недавно отреставрированном доме XVIII века. Томмазо выбрал для них самое лучшее жилье – благо, что расходы покрывает Министерство иностранных дел. Они долго искали эту квартиру – квартиру своей мечты – и когда наконец нашли, тут же влюбились в нее: даже без мебели и ремонта, она поразила их красотой.
Линда понемногу сбавляет темп и переходит на шаг. Последние пятьсот метров – как обычно, для отдыха. Вдох-выдох; она полной грудью вдыхает теплый, чистый воздух майского утра. Разводит руки в стороны, описывая в воздухе широкие круги.
Отсюда уже видны окна ее дома. Она останавливается перед Мирадору ду Санта Катарина, чтобы немного позаниматься гимнастикой. Вид отсюда захватывает дух – город, как на ладони, настоящая открытка. Тут и сверкающая Тахо, насыщенного синего цвета; чуть поодаль стоят, тесно прижавшиеся друг к другу, будто мозаичные плитки, игрушечные домики кварталов Лапа и Мадрагоа; за ними, ближе к океану, величественный Мост 25 апреля. Линда до сих пор помнит, когда увидела его в первый раз. «Я действительно в Лиссабоне, а не в Сан‑Франциско?» – подумала она тогда, зажмурив глаза и вдыхая насыщенный аромат воздуха. Вне всякого сомнения, Лиссабон – волшебный город, маленькое чудо: за несколько месяцев Линда настолько привыкла к нему, что чувствует себя здесь, как дома. А ведь она никогда не жила за границей, не считая коротких командировок или отпусков.
