Взбухшее серое небо висело над полем. Скисшая от влажности трава пригибалась к земле, а под одиноким деревом, уперевшись затылком в ствол, лежал парень. Короткие темные волосы скомкались и прилипли к мокрой от крови голове. Правый глаз опух, закрылся красным пузырем, гематомы вздулись синими шариками, а нижняя губа лопнула так, что с нее свесилась полоска кожицы.
Парень шевельнулся, протяжно застонал. Рука неуверенно потянулась к голове, но, задрожав, бессильно упала. Боль нахлынула отовсюду. Лицо запульсировало, рёбра были готовы с хрустом раскрыться наружу, а в кадыке застрял горький комок. Парень выплюнул его на разорванную рубаху.
Ветер качнул ветки дерева и умчался в поле. Парень быстро и отрывисто дышал. Появились звуки. Они смешались с ударами сердца и шумом в ушах. Затем вернулось ощущение собственного тела. Парень почувствовал правую ладонь. Она лежала на траве – колючей и горячей. Парень ощутил грудь. К ней прилипла рубаха – мокрая и холодная. За спиной послышался шорох. Кто-то подходил к дереву. Парень вздрогнул, попытался повернуться на звук шагов, но тут же вскрикнул и скорчился. Затылок адски заболел, и в виски, обвязанные набухшими венами, будто воткнулись два гвоздя. Кто-то остановился рядом.
Перед раненным, лежавшем в собственной крови, появился мужчина. Худое, вытянутое, лицо казалось заостренным,. Седая борода на впалых щеках, тонкие губы, которые почти не видно. Ровные белые зубы, тонкий, стреловидный нос, и холодные безразличные глаза.
Охотник присел на корточки и снял с пояса бурдюк. Парень почувствовал движение перед собой и открыл неповреждённый серый глаз. Он с трудом различил человека перед собой. Картинка расплылась, заскакала из стороны в сторону. Рвота подпрыгнула в животе, желваки зазудели, и парень поскорее закрыл глаз.
– Глотни, станет легче, – хрипловатым голосом произнёс мужчина и вынул пробку из бурдюка.
Он аккуратно, стараясь не задеть сочившуюся кровью губу, поднес ко рту парня бурдюк. Тот сделал глоток. Содержимое обожгло рот, оплело гортань вязкой пленкой и устремилось вниз к желудку. Раненный выгнулся и глубоко вдохнул холодный вечерний воздух. Его ослепило вспышкой, и на мгновение глаз отчетливо увидел небо. Оно было сизое, перемешанное с темно-синим, большое и мягкое.
Парень лежал на багровой земле. Сердце затихло, больше не било в ушах. В груди появилось тепло. Он оторвал голову от дерева, приподнялся на руках и прислонился плечами к стволу. Охотник смотрел на раненого, думая, как удобнее его взять на руки. Из горла парня вырывался хрипящий свист. Легкие отрывисто поднимали ребра, а в уголке рта сдувался и надувался красный пузырь. Охотник медленно просунул одну руку под колени парни, другой обхватил его спину. Как только мужчина поднялся, голова раненного бессильно запрокинулась назад. Всё вокруг потемнело, и мир захлопнулся перед ним черным куполом.
В спину задул свежий ветер, облетевший горы и вернувшийся к одинокому дереву. Тело размерено покачивалось на руках охотника. Опушка превратилась в лес. Небо закрыли листья, и вокруг резко потемнело. Кусты цеплялись за одежду, а мошкара, почуяв запах крови, взбесилась и яростно жужжала, превратившись в гудящее облако.
Раненный очнулся. Его голова лежала на плече охотника. От него пахло потом и костровым дымом. Рубиновые липкие капли стекали по щекам и лбу, падали на землю. Где-то в стороне, гудели эхом слова охотника:
– … мы будем у дома…
Они вышли из леса на небольшую опушку. Лицо парня испачкало плечо и грудь охотника кровью. Мужчина покосился на свою одежду и с отвращением поморщился. Он сделал глубокий вдох и быстрее зашагал к дому.
