– Не переживай! Мы должны успеть до полуночи…
Мужчина в черном длинном плаще, медленно шел по узкой улице, на которой не светил ни один фонарь, а все окна домов были погружены во мрак.
Разбивая подошвой своих лакированных туфель водную гладь грязных луж, путник прихрамывал, но все равно продолжал идти, упорно ступая вперед. От непрекращающегося моросящего дождя, по полям шляпы стекала холодная вода, падая на его плечи. Под высокоподнятым воротником, на жилистой шее болтался синий элегантный галстук небрежно оттянутый вниз.
– Скоро дойдем… Нам осталось немного… Еще немного поболит, и пройдет…
Очередной порыв пронизывающего ветра распахнул полы плаща. И на белоснежной рубашке показалось большое кровавое пятно. Сильнее прижав маленького серого медвежонка, к своей ране, незнакомец, окончательно обессилев, прислонился к старой стене кирпичного дома. Вытащив из кармана свободной рукой сигарету, он попытался ее подкурить. Но промокший кремень предательски проскальзывал, не высекая искр.
Его не покидала навязчивая мысль. Запрокинув голову к небу, зеленоглазый мужчина посмотрел на полную луну и произнес:
– Как же так? В очередной день рожденья любимой дочери, я снова не смог его отпраздновать в кругу семьи… Ну, хоть успел купить подарок…
Он крепче сжал мягкую игрушку. И медвежонок, своими черными бусинками глаз, тоже обратил взгляд на ночное небо. Большие капли дождя падали на них и стекали как слезы.
– Ну что, дружок, пора нам продолжить путь? Или еще немного отдохнем…
Съехав по стене и завалившись на бок, мужчина закрыл глаза. Дождь гулко барабанил по черепичным крышам домов, мощеным тротуарам, жестяным водостокам и одежде путника, все больше и больше пропитывая ее. Тепло постепенно покидало его тело, и дрожь пробирала до костей. В конце концов, бессилие начало одерживать верх над незнакомцем, все больше и больше затягивая его в мир грез. Лишь где-то вдалеке, на грани реальности, он услышал вой приближающейся полицейской сирены…
«Самое главное в жизни – это семья. Сначала та, в которой ты рождаешься, а затем та, которую создаешь сам».
Звук разбитого стекла, повторившись эхом, отразился от всех поверхностей. Красная жидкость мигом окрасила белоснежный ковер, лежащий на полу. Просачиваясь через длинный ворс, подобно тому, как талая вода спускается с гор и обволакивает собой, каждое препятствие, которое встречается у неё на пути, она поднималась по волокнам ткани снизу вверх, пока багровый цвет окончательно не захватил каждый миллиметр поверхности.
Послышался приглушенный женский вскрик, в котором звучало волнение и тревога. В воздухе витал табачный дым, окутывая всё пространство комнаты, он создавал пелену и, наполняя ароматом все помещение, вздымался к потолку, разбиваясь, как лавина о скалы.
– Я, я не хотела… Простите меня, пожалуйста!
– Вот видишь, что бывает, когда ты нарушаешь наши правила! В этом только твоя вина… – раздался суровый, но одновременно с этим мягкий женский голос.
Возле окна стоял мужчина в чёрном спортивном костюме. И такого же цвета волосами, идеально уложенными назад. Под орлиным носом в белоснежных зубах он сжимал сигарету, от которой, струясь вверх, расходился дым. Он провел ладонью по своим скулам и опёрся боком о деревянный подоконник. Тёмным изумрудом горели его зелёные глаза, на которые попадали утренние лучики солнца, пробивавшиеся через полупрозрачную занавеску. В руках он держал металлическую бензиновую зажигалку, на которой был выгравирован коршун, сжимавший в своих когтях добычу. Периодически прокручивая ее в пальцах, он посмотрел в окно. На улице ещё никого не было. Небольшой слой снега припорошил дороги, крыши домов и деревья, окутывая их своим тонким искрящимся покрывалом. Пошла вторая неделя зимы и ночами уже стали наступать первые заморозки.
