Таня Капустина
— В девять я должна быть дома, как
штык.
— Я помню. Ты уже раз пять мне об
этом сказала, — тараторит моя лучшая подруга Аглая Баум. — Папа
тоже отпустил меня только до десяти.
— Блин! — возмущенно вскрикиваю
я.
Трамвай со скрипом тормозит на
остановке, нас с Глашей одновременно бросает вперед. Слава богу,
успеваю схватиться за поручень, а Баум за меня.
Смотрю на водителя гневно. Не дрова
везет!
Мы едем на хоккейную тусовку. Я
немного нервничаю, потому что никого там не знаю.
Я не частый гость на тусовках и
предпочитаю держаться от них подальше. По крайней мере до тех пор,
пока мне не снимут брекеты. Примерно месяц назад я познакомилась с
парнем, он новенький в школе, и у нас была общая лабораторка по
химии. Мы вместе обедали в столовой, оба взяли лапшу с курицей, и у
меня макароны повисли на зубах.
Он смеялся.
Если до этого он и смотрел на меня
как-то особенно, то с тех пор больше нет.
Зачем мне понадобилась эта чертова
лапша?!
Скрипнув зубами, отворачиваюсь к
окну.
Мне пришлось пропустить факультатив
по химии ради подруги.
Неделю назад Аглая начала
встречаться с хоккеистом нашей местной молодежной команды.
Влюбилась по уши с первого взгляда, как ненормальная.
Понятия не имею, что она могла
разглядеть под тонной хоккейной экипировки и шлемом, но у нее все
микросхемы сгорели. У него, кажется, тоже.
Его зовут Марк Зотов. Он
нападающий.
— Если что, я оставила адрес брату,
— не унимаюсь, вынуждая подругу закатить глаза.
— Ну, хватит, — просит Глаша.
— Извини, — возмущаюсь. — Я не знаю,
что там на уме у парней, которым каждый день прилетает по голове
шайбой!
— Не преувеличивай! — шикает.
— Это еще мягко сказано…
— Тебе понравится, — отрезает она,
нетерпеливо глядя в окно.
Опустив нос под воротник куртки,
смотрю на огни вечернего города. Их размазало мартовским дождем,
из-за него окна в трамвае запотели.
Спустя десять минут мы выходим на
нужной остановке, она указана в инструкциях Глаши. Ее парень
сбросил ей эти инструкции эсэмэской, там подробный план - как
добраться до места, то есть до квартиры его друга.
Мы немного плутаем дворами, но
подруга делает вид, будто полностью контролирует ситуацию. И еще
она шагает быстро, будто у нее пятки горят. Видимо, так действует
на нее любовь.
Аглая поправляет шапку и волосы на
плечах, прежде чем позвонить в домофон.
Я молча закатываю глаза.
Она так подбирается, будто пришла на
свидание с Джастином Бибером. Что-то бормочет себе под нос, а потом
улыбается в пространство и нажимает на кнопку.
— Кто? — раздается голос в
динамике.
— Привет я… эм… я… А Марк здесь?
Тридцать секунд “на том конце
провода” что-то щелкает и трещит, после чего на нас снисходит
хрипловатый ответ:
— Аглая?
— Да… привет…
— Открываю. Пятый этаж.
Мы заходим в подъезд, а потом в
лифт.
Сняв шапку, я провожу пальцами по
волосам.
Сегодня я целый час их укладывала.
Мне не повезло в жизни, мои волосы вьются, как макароны быстрого
приготовления, и я словно всю свою жизнь трачу на то, чтобы
заставить их хоть немного меня слушаться!
Отбросив за плечи волосы, поправляю
очки. Я ношу их сколько себя помню, и уже сказала маме, что не
собираюсь делать коррекцию зрения. Я не могу доверить аппарату, то
есть машине, такой важный в моем организме орган, как глаза, пока
не изучу все противопоказания досконально.
Мы с Глашей останавливаемся перед
дверью, и обе одергиваем куртки.
— Если что, у меня в кармане
перцовый баллончик, — ставлю в известность, прежде чем дверь перед
нами распахивается.
Поверх плеча Глаши я смотрю на
высокого брюнета в футболке и джинсах, а он в свою очередь не
сводит глаз с моей подруги.
Когда одноклассница привела нас на
матч местной хоккейной команды, мне все парни показались
одинаковыми, но этот Зотов действительно красавчик, и он раздражает
меня заочно. С ним моя подруга стала проводить времени больше, чем
со мной, и это сильно нервирует.
