Глава первая
Ночь перед Рождеством
Таинственное исчезновение Риты и первые догадки Жени, куда могла подеваться его мама
Новый год только-только начался, и в столице царила настоящая зима. Впервые за последние несколько лет Дед Мороз побаловал москвичей мягкими искрящимися хлопьями снега и приятно пощипывающим щеки морозцем. По утрам в метро, троллейбусах и автобусах можно было наблюдать давно забытую картину: ряды зачехленных лыж, прислоненных к поручням, – люди проводили длинные рождественские каникулы не только с удовольствием, но и пользой. Особенно ярко праздничное настроение отражалось на порозовевших мордашках детворы. И немудрено – ведь и школьные каникулы едва перевалили за середину, поэтому ребятня гуляла и веселилась, выбросив из головы все мысли об учебе.
Шел сочельник православного Рождества, и в витринах среди блестящих шаров разных цветов и размеров, гирлянд и прочей праздничной мишуры еще висели призывы покупать подарки. Рекламные плакаты поздравляли москвичей с праздниками, на площадях высились искусственные елки, играла веселая музыка. С утра выпал свежий снег, и припаркованные машины укрылись пушистыми сугробами, на которых особо романтические личности рисовали пальцем сердечко или незатейливо писали имя возлюбленной.
Вот по такой красоте Женя с другом Денисом возвращались из кино, где они смотрели очередную версию «Шерлока Холмса». Денису фильм понравился. По его мнению, в нем все было по-современному – драки, погони, спецэффекты, компьютерная графика. А Женя увиденным остался недоволен.
– Нет, Дэн! Извини, но я с тобой не согласен. Наоборот, фуфло в чистом виде! – горячился он. – Ничего из того, что нам показали, не было и быть не могло! Сэр Артур Конан Дойл до такой бредятины никогда бы не додумался. Шерлок, конечно, человек силы немереной, драться умеет, но практически никогда этого не делает. Только раз с профессором Мориарти схватился, и все. Он всегда побеждает интеллектом, а не кулаками! Кстати, Шерлок Холмс и доктор Ватсон говорят на прекрасном английском языке, а не на той смеси «лондонского с нижегородским», как в этом фильме. Я имею в виду перевод. И еще: когда Холмс здоровается за руку, он подается вперед, словно пытается заглянуть в глаза собеседнику, а Ватсон протягивает руку осторожно, боясь за старую рану. Ему прострелили плечо в Афганистане, и старая рана побаливает, особенно перед дождем…
– Слышь, Жека, ты так говоришь, будто с ними знаком! Тебе-то откуда знать? – Дэн резко остановился и удивленно посмотрел на друга.
Женя, не успевший затормозить, налетел на Дэна и поскользнулся. Стараясь удержаться на ногах, он схватился за друга, но ударился лицом о его плечо. Никогда еще ничей язык не был прикушен так вовремя.
– Ууу, шерт! Я ыжык прыкушил! – Женька заплясал на месте, придерживая руками щеку и подбородок. Потом увидел сосульку, свисающую с ветки куста, отломил ее, засунул в рот и с облегчением замычал.
Дэн попытался что-то сказать, но Женя замахал на него руками, показал на торчащую изо рта сосульку и замотал головой из стороны в сторону. Ребята двинулись дальше. Женька искоса поглядывал на Дэна, и когда тот снова собирался заговорить, делал страдальческое лицо и стонал.
Некоторое время ребята шли молча. Наконец Дэн тихо проговорил:
– Ты, Жека, странный стал какой-то… Не, ты молчи! Язык прикусил, вот и шлепай молча. И вообще, я не с тобой разговариваю, а, можно сказать, думаю вслух. Ты таким никогда не был…
– Кахым тахым? – попробовал Женька задать вопрос, не вынимая сосульки изо рта.
– Тахым тахым! – передразнил друга Дэн. – Я тебя после летних каникул не узнаю. Ты совсем другой из своего Лыкова вернулся. Раньше тебе о книгах говорить и в голову бы не пришло. Помнишь, как ты мне мозги полоскал, что круче кино да компьютерных игрушек ничего на свете нет? Я тебе про то, как интересно читать, а ты мне – отстой, отстой! А теперь…
