Больше, чем вставать по утрам, я иногда ненавижу только свою
работу. С восьми до пяти в душном офисе, согнувшись над терминалом;
потому что кто, в самом деле, заботится о туннельном синдроме у
простого оператора техподдержки?
- Да запускайся ты уже, тупая железяка! - эту фразу от меня
коллеги слышат каждые пять минут. - Давай, ну давай, верный же
алгоритм, что у тебя в мозгах переклинило?! Ну вот так, а ты тупил.
Молодец. Да не налево, твою ж кочергу! Направо! Направо давай!
Ребята давно привыкли к таким потокам сознания. Я управляю
механическими рабочими через удаленный интерфейс. Конечно,
рудиментарный ИИ научился выполнять простейшие функции, но если
потребуется заставить железных болванов в сборочном цехе сделать
что-то посложнее двух дюжин стандартных операций, то это моя
задача.
Компания, на которую я тружусь, поставляет терминалы и софт для
управления механизированными производствами. Это уже давно стало не
просто красным словцом. На двух десятках фабрик, которые находятся
у нас на поддержке, есть только три-четыре человека персонала;
текущее управление, ну или на случай ЧП. Большего и не требуется. А
если что-то идет не так, то подключаются «сетевые черви» вроде меня
или Виктора за соседним терминалом. Виктор (он обычно требует
ставить ударение на «о», любитель лягушатины) помладше, но платят
ему больше, потому что его личные апгрейды терминала позволяют
поддерживать сразу три фабрики.
Моя старенькая машинка тянет не больше двух. Да и работать
приходится руками по кнопкам, а не движениями глаз и голосовыми
командами, как Вику. Что поделать - терминал № 17 вечно в самом
конце списка апгрейдов в компании. Даже при условии хороших
отношений с шефом. Поэтому очередной кривой алгоритм перегрузки
стальных болванок с одного конвейера на другой - воистину удаление
гланд ректальным методом, каким индусам это отдавали?! - я правил,
глухо матерясь под нос и пытаясь фигуральными пинками завести
заглохшего рабочего, опасно нависшего над сборочной линией на
фабрике «Диалтек».
- Кеееей! - окрик офис-менеджера разорвал пелену моих мучений. -
Кей, тебя шеф зовет!
Тут привыкли обращаться не по именам, а по сетевым логинам. Так
уж повелось в нашей сфере - всем глубоко наплевать, что стоит в
метрике; главное, как ты сам себя называешь. Шеф говорит, это для
создания в коллективе хорошей неформальной атмосферы. Я не
возражаю. Хоть горшком назовите, только зарплату выдавайте вовремя
и к Новому году премию не забудьте. Виктор тоже был по паспорту то
ли Иваном, то ли Михаилом.
- Иду, Лин! - крикнул я в ответ, снимая наушники и внутренне
радуясь возможности остудить кипящий мозг. - Чего хотел, не
сказал?
- Не-а! - радостно тряхнула рыжими вихрами офис-менеджер.
Добрая девочка, хоть и с ветром в голове. Вечно яркая и
позитивная, а валяет дурака в конторе за три копейки. Наверное,
жених кормит.
Я с наслаждением потянулся, разминая затекшие от сидения в одной
позе мышцы. Глянул на часы. Половина первого. Подхватив с рабочего
стола коммуникатор, я неспешно потащился на ковер к шефу. Надеюсь,
он не с очередной выволочкой за кривую работу «Диалтека». Не моя
вина, что они на аутсорсе софта сэкономили!
- Заходи, Кей, садись, - шеф был как всегда приветлив. - Есть к
тебе небольшой разговор.
Энергичный, подтянутый, гладко выбритый и с дорогим одеколоном.
Недешевый костюм, золотые часы - классический “деловой человек”,
пусть и старомодный. Мало кто в софтверном бизнесе еще следил за
своей внешностью; главными словами дня давно стали «удаленная
работа» и «свобода самовыражения». Почему-то последняя обычно
выглядела как мятый свитер и недельная щетина.
- Добрый день, Вениамин Павлович, - вежливо поздоровался я,
осторожно приземляясь на край кресла. - Что-то случилось?
