Шотландия
1565 год
– Он колдун! – ахнула Энн, жена лорда Рэта. – Ты же это не всерьез, Роберт?! Не может быть, чтобы ты действительно собрался отдать нашу дочь колдуну! И мне говорили, что он придерживается старой религии! Он католик. Папист! Только Гордоны и семьи варваров-горцев придерживаются старой веры и отказываются видеть ошибочность выбранного пути.
Очевидно, решение мужа вызвало нескрываемую озабоченность на ее хорошеньком личике.
Роберт Бэрд, лэрд Рэт, нетерпеливо фыркнул:
– Если Ангус Фергюссон колдун, женушка, значит, и я тоже. Он не больше колдун, чем любой из нас. Что же до его веры, это его вера. Не моя. Разве королева не сказала, что мы все можем поклоняться Господу любым возможным способом?
– Но даже здесь, на восточной границе, говорят, что Фергюссоны из Дуна практикуют…
– Говорят? – оборвал ее лэрд. – Говорят? Кто? Фергюссон не колдун.
Голос его был тверд.
– В таком случае почему он не пресечет скандальные слухи? Репутация мужчины – самое ценное, что у него есть.
– Он просто хочет, чтобы его оставили в покое. Позволяя подобным мифам о его семье распространяться среди людей, он достигает своей цели. Семейство Дун очень осторожно в своих деяниях, Энн. Ты слышала когда-нибудь, чтобы Дуны были вовлечены в какое-то предательство или государственную измену? Нет! Только не Фергюссоны из Дуна!
– Похоже, ты в отличие от меня много знаешь об этих людях, – заметила жена.
– Я поехал к Босуэллу, – пояснил Роберт Бэрд. – Я знаю, что он друг Ангуса Фергюссона еще с тех пор, когда оба учились во Франции. Разве не Джеймс Хепберн последние несколько лет пытался устроить продажу земель, которые я унаследовал на западе, Ангусу Фергюссону? И тебе известно, что я не продал бы ему эти земли, ибо мой родственник, от которого я их унаследовал, враждовал с Фергюссонами. Мне почему-то казалось вероломным в таких обстоятельствах получить прибыль от наследства. Но только Джеймс Хепберн способен найти столь идеальное решение.
– Так это идея графа Босуэлла – выдать нашу Анабеллу за Ангуса Фергюссона!
Прелестные губки леди Энн неодобрительно сжались. Пусть Джеймс Хепберн – хранитель королевских границ и один из самых могущественных в Шотландии людей, но она, как и другие, считала его неисправимым дамским угодником. Однако нужно признать, обаяние у него немалое.
– Разумеется, это идея Босуэлла, – кивнул Роберт Бэрд. – Я не посмел бы замахнуться так высоко, Энн. Мы – маленький клан, и за душой у меня мало что есть, кроме древнего имени.
– Но, Роб, Бэрды спасли жизнь короля Вильгельма Первого Льва, и нам даровали большие земельные владения. Это доброе имя и имеет вес среди приграничных лэрдов.
Роберт рассмеялся и погладил жену по руке.
– Несколько сот лет, Энни, миновало с тех пор, и родилось и умерло много поколений, а огромные владения столько раз делились снова и снова! Нет, мы простые люди, и мне повезло получить тебя в жены, потому что ты Гамильтон, великое имя, известное и на границах, и в Шотландии. Я знаю, что Джейми Хепберн повеса, но он благородный человек и хороший друг.
– Но как ты можешь быть уверен, что граф Дун возьмет Анабеллу в жены? Говорят, что он самый богатый в Шотландии человек и первый красавец на границе. Наша старшая дочь так некрасива! Может, Мирра или Сорча будут лучшим выбором?
– Мирра, Сорча и маленькая Агнес без труда найдут себе мужей, поскольку так же красивы, как ты, дорогая, – честно ответил муж. – Именно нашей Анабелле грозит вечное девство. Босуэлл потолкует с Дуном. Он не станет скрывать правду. Сам сказал, что сердце Ангуса Фергюссона свободно, и для брака его с Анабеллой нет препятствий. Если он хочет получить те земли на западе, которыми владею я, согласится на предложение Босуэлла. Мне сказали, что Ангусу лет тридцать пять. Как всякий мужчина с титулом и владениями, он захочет наследника или двух. В свои двадцать наша дочь уже почти считается старой девой, но все же достаточно молода, чтобы родить мужу детей.
