— Нет ты только подумай, а? Она серьёзно хотела поставить мне
неуд. Неуд, Дарин! - Катя всё никак не могла успокоиться. Мы уже
минут десять как покинули аудиторию, съели по ореховому батончику
из автомата, и теперь направлялись к выходу.
— И поставит, Кать. Это теперь дело времени. Зря ты вообще с ней
сцепилась.
— Я достаточно уважительно отношусь к Мироновой, но ей
действительно уже пора на пенсию! Нельзя врачам и профессорам
работать так долго. У них же год, за два, верно? – мда, Катерина
неисправима!
– Еще скажи, за вредность молоко выдавать.
– Я серьезно, Дарин! Ладно бы она действительно признала, что
ошиблась, так нет же!
— Ага, и теперь только ты и не сдашь историю.
— Перестань канючить, Воронцова! На следующей неделе у нас уже
будет новый ректор. София Павловна не посмеет намеренно валить меня
на экзамене. Побоится скандала.
— С тобою спорить бесполезно, Кать. Тем более, когда ты на
взводе!
— Вот это ты сказала в самую точку. Только со мной в принципе
спорить бесполезно.
— Отрицательный бал, это ещё не конец света.
— Сказал человек, которого мама побила за этот самый “низкий
бал”. У тебя вон, до сих пор шрам красуется.
— Он пройдёт! – рефлекторно поправляю кофту. Я прекрасно
понимаю, моя поясница хорошо закрыта и шрама не видно, но всё же
иногда я переживаю, что кто-то может заметить.
Катя знает про него, только потому, что иногда мы друг у друга
ночуем.
— Вряд ли, Дарин. Он слишком широкий. Нужно было шов
накладывать, – произносит уже спокойно, понимая, что коснулась не
той темы.
— Нет. Там просто кожа лопнула. Пройдёт! – мне крайне неловко
обсуждать это.
Катя единственная кто знает, как мне порой влетает от родителей.
Они у меня вовсе не агрессоры. Просто у нас довольно
аристократическая семья. С самого раннего детства, — спину держи
прямо, говори вежливо, внятно. Не приведи Господи, волос где-то
торчит. В общем много чего. Внешний вид, манеры, даже походка. Всё
должно быть на самом высоком уровне!
Один из моих дедушек был известным художником. Его картины висят
в центральной галереи.
Именем другого деда, назван один из вузов нашего города. Моя
прапрабабушка, была приближена к царской семье. Вообще есть кем
гордиться, и мама с детства мне твердит о том, что нашему статусу
соответствовать нужно.
— Ага, как же, пройдёт! – всё же не унималась подруга.
— Кать, давай не будем об этом, – как же неловко то, – Мне
кстати, домой уже нужно. Вечером Марк приедет со своими
родителями.
— Ой, точно! У вас же знакомства между родителями перед
помолвкой. – наконец подруга переключается на другую тему, и
кажется даже эмоции в ней поутихли. – Слушай, я представляю как
кипишуют сейчас твои предки.
— И не говори. Вчера уборку до полуночи делали.
— В смысле? У ваз же и так вроде всегда идеальный порядок!
— А должно быть, ещё чище. Такие гости придут. – меняя тембр
голоса, передразниваю собственную родительницу, улыбаясь при этом
подруге.
Марк не просто из обеспеченной семьи, у его отца завод
металлоконструкций, и несколько крупных торговых центров. А у его
мамы, сеть салонов красоты. Причём настолько не дешевых, что даже
моя мама, может себе позволить полный абонемент, не чаще двух раз в
год.
— Понятно. Ну, а клининг тогда на что?
— Ты маму мою не знаешь?! – едва не фыркаю я.
— Боится, что похитят ваше богатство? – насмехается подруга,
шутливо толкая меня локтем в бок.
— Боится, что испортят что-нибудь! Ты же помнишь, что у нас
полно антиквариата дома, а сейчас ещё, повсюду развешаны картины
деда.
— Блин. Точно! Ну, в этом случае, Елену Аркадьевну можно
понять.
— Понять можно, принять нельзя! Никакого уюта теперь в гостиной.
Музей какой-то и…
Не успеваю договорить, так как сразу за поворотом, налетаю на
бетонную стену.
