Проснувшись утром, четвертого февраля две тысячи пятого года от Христово рождества, я увидел перед собой женщину.
Вы, вероятно, посчитаете меня чудаком, раз я повествую вам о таких вещах. Или, что еще хуже, романтиком или тонкой натурой. Во всех этих определениях вы ошибетесь, скажу я вам! Все дело в том, что женщина, которую я увидел в утро четвертого февраля две тысячи (ну, вы поняли), там просто не могло быть!
И опять я выразился неуклюже и тем, конечно, родил в вашей голове неприятные фантазии и ассоциации. Первобытно мужская часть человеческих существ посчитает меня гомосеком (я не успеваю следить за полит корректным названием данного направления православия, так что назвал по-старинке). Стыдливо-хихикающая часть публики посчитает асексуальным. А какая-нибудь забытая и неизвестная мне часть аудитории, посчитает еще неизвестно что.
Той женщины, которая сидела на краешке моей кровати не могло быть по одной простой причине: я засыпал в одиночестве. В трезвом уме и вполне еще пригодной памяти я лег спать в 3:52 (на самом деле я ложился “далеко после трех”, но, согласитесь, 3:52 читается эффектно и очень четко). Дописав три страницы романа за четыре с лишним часа, я почистил зубы и лег спать. Все это я делал один. Все это я делаю один вот уже пять лет. Сразу после того, как моя горячо любимая дьяволом жена сложила свои куклы и бусы из коровьих черепов в свой китайский чемодан и попросила никогда ее не ждать. У этой женщины (сейчас я о жене) крыша совсем не в порядке, если она решила, что хоть одна живая душа на этой Земле Божьей станет рисовать пиктограммы на могилах младенцев, чтобы пообщаться с ней.
– Вы кто? – я спросил у этой женщины, что сидела на краю моей кровати.
– Я Изильда, принцесса Нумириса, – ответила женщина, что сидела на краю моей кровати.
– Меня призывают на войну? Нумирис в опасности? – я прекрасно знаю, что с дураками и представителями власти шутить опасно, но она в моей квартире, в конце концов!
– Нет, – спокойно ответила она, – я здесь, чтобы стать твоей женой. Наш король, Пронтимир Нумирицентесский, выбрал тебя в качестве рыцаря и продолжателя королевского рода.
– Ясно, – ответил я.
Я встал и прошел в ванну. Там пописал, поглядел на свое опухшее бледное лицо и почистил зубы. Обычно я делаю это ближе к вечеру, когда наступает время идти за обедом, но, когда на твоей кровати принцесса, не лишним будет и приятный запах изо рта.
– Я готов, – заявил я принцессе вытирая лицо полотенцем (чистым, для протокола).
– К чему, мой лорд? – вопрошала женщина.
– Ну, как ты там сказала: к рыцарству и продолжению рода. Это как происходит? Сперва продолжение рода и я автоматически становлюсь рыцарем, что логично. Или сперва рыцарь, а потом королевские кровосмешения? Или все вместе? Признаюсь, я не очень хорошо знаю обычаи ваших краев.
– Мой лорд сомневается в моих словах? – испугано пролепетала женщина, – я не достойна моего лорда.
– До чего ж у вас все быстро в плане самооценки, – задумался я вслух, – Хорошо. Давай так: я буду называть тебе адреса, а ты ничего не отвечай, просто слушай.
С вами я могу поделиться своей хитрой идеей. Дело в том, что я решил называть ей адреса разных психиатрических учреждений и смотреть за ее реакцией. В теории, одно из названий должно зародить в ней некие ассоциации или воспоминания, что натолкнет меня, в свою очередь, на то место, где ее ждут и, хотелось бы верить, потеряли.
– Загородное шоссе дом два, поселок Мещерское, Матросская тишина дом двадцать, Потешная улица дом три, Троицкое село дом пять, Волоколамское шоссе дом сорок семь.
