У меня нет родных сестёр. Зато хватает двоюродных. Вот сколько: одна, две, три… Почему-то не могу сосчитать. А, неважно. Одна из них – Лида Баранова, Лида. Лидия – так называлась страна, в которой правил Крез. Сумасшедше богатый человек; имя, значит, связано с богатством. Сейчас я не буду говорить, какое это гносеологическое заблуждение – история насчёт страны Лидия и царя её Креза, древности её, географического положения… может быть, даже самих имён… И про Лидины богатства я скажу потом, когда придёт время.
Начну по порядку; во-первых, с того, что она старше меня где-то на восемь лет. И годков этак в пять я будто бы заявлял, что, когда вырасту, то женюсь на ней. Очень может быть, в пять лет все люди, наверно, большие карьеристы, авантюристы, а также оптимисты, у всех громадные амбиции. Видимо, я был в неё влюблён, чем-то Лидка мне приглянулась. Помню только, что она казалась мне очень красивой, самой красивой «деушкой» (я так тогда говорил) из всех, что я видел – живьём. Семьи наши дружили, часто ходили друг другу в гости; так что случалось, Лиде приходилось водиться, нянчиться со мной; играть, развлекать, утирать сопли, да и задницу, бывало. Бóльшие подробности выудить из памяти сейчас мудрено…
Остались, конечно, снимки, фотографии – такие помутневшие, поблёкшие; в пачках, в альбомах, переплетённых в ороговевшую за давностью лет кожуру, вроде шкуры динозавра, только и они ничем не могут помочь!
Вот, например, есть один, уж на что притягивает внимание, почему-то особенно меня интригует – как раз и вставлен в такой задубевший, палеонтологический альбом – на нём только младшее поколение двух семей, выступаем, так сказать, вторым составом (что как раз об общей дружбе и говорит). Лида, её брат Вячеслав, мой старший брат Олег, ну, и я, конечно. Как раз лет в пять. А то и в три. Круглый такой колобок, стриженый, в матросском костюмчике, в специальном креслице сижу, деревянном, с подлокотниками и ещё с перекладиной впереди – чтоб не выпал. Лида стоит за моей спиной. Чему-то смеётся. Я, кстати, тоже улыбаюсь, Вячеслав улыбается, один только Олег насуплен, надулся, как мышь на крупу. Лида – самая старшая из нас. Ну что можно о ней сказать – по этой фотке судя? Щупловатая, но, похоже, очень бойкая, «боевая», как говаривали тогда. Локоны светлые, воздушные, мяконькие – даже тут заметно. Лисья улыбочка на узеньком лисьем лице. И всё, больше информации из этого листка не выжать. Не сможет и сам Шерлок Холмс – со всей его дедукцией и индукцией.
В принципе, той живительной крупицей истины, которой для полноты, завершённости картины как раз и не хватает, владею только я. Но… но – оказывается, всего лишь по праву наследования. Я это знал когда-то… да не когда-то, а именно тогда! – и с годами всё начисто забыл. Правда, говорят, воспоминанья, будто бы не пропадают, хранятся где-то там, в самом дальнем чулане памяти, куда доступ давно завален всяким хламом… То есть, хотя от пятилетнего Маркуши Сидорова ничего как будто и не осталось (Марк Сидоров, да, так меня и зовут, довольно дурацкое имя, совершенно не поддаётся, по-моему, ласкательному уменьшенью), на самом деле, как матрёшка в матрёшке, где-то он там сидит – в том дылде, каким я стал, но чтоб предъявить его на свет божий, специалист надобен, по психологии или ещё каким человековедческим наукам, – а специалиста поблизости нет (может, и к лучшему оно)…
Мне сейчас двадцать пять – и я, кстати, до сих пор ни на ком не женился, – а что касается Лиды… честно говоря, и не знаю, сколько ей. Наши семьи давно уже не балуются культпоходами в фотоателье – ни вторым составом, ни первым. Чёрная кошка пробегала не раз, не раз и мирились… Только без возврата к первоначальной идиллии. Если она вообще когда-либо была. Всё больше сдаётся мне, просто я был маленьким тогда. Маленьким оптимистом-идеалистом. И мало что понимал. А теперь вырос, вырос и про Лиду забыл. Она уже давным-давно замужем, мать троих детей. С мужиком ей не очень повезло… А может, ему с ней… Говорят, погуливает, хохол. Ну, а она… А у неё всё какие-то заморочки на службе, остервенела, подурнела от всех этих невзгод. Раза два дело к разводу шло… Только… только мне-то как-то до лампочки были все их дела. Как в одном древнем фильме говорили: у них – своя свадьба, у нас – своя… Если и знал что про неё, то всё от родителей. И то, специально не вдаваясь, а так – они что-нибудь гутарят меж собой, а я сижу где-нибудь рядышком и – уши-то воском не заклеены – поневоле слышу.
