На свете есть вещи, относительно которых разумный человек мог бы пожелать остаться в неведении.
Р. У. Эмерсон
Перефразируя Оруэлла, можно сказать, что все люди сумасшедшие, но некоторые более сумасшедшие, чем другие. Это следователи.
Кто такие следователи? Это люди, у которых мозги деформированы особым, следовательским образом.
Если кто-то из следователей едет в экспертную службу, для краткости всеми именуемую моргом, за заключениями экспертиз и оставляет коллегам записку о планирующейся поездке в морг, чтобы они могли передать и свои поручения, – не было случая, чтобы коллеги не поострили насчет белых тапочек, поездки в один конец и т. п.
Один из наших сотрудников, Вася Мокрелов, расследовал дело об убийстве безродного бомжа по фамилии Ленин. Поскольку родные у погибшего не отыскались, тело несколько месяцев хранилось в холодильнике морга, а следователю все было недосуг оформить документы на захоронение за счет государства. В связи с этим Васе регулярно звонили из морга и говорили: «Послушайте, Мокрелов, вы собираетесь хоронить Ленина?», на что Вася неизменно отвечал: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!»
В разгар рабочего дня трезвый следователь Барбарисов на вопрос заглянувшего в дверь гражданина, где найти следователя Малинкину, спокойно отвечает: «Это я». – «Вы, должно быть, не расслышали, мне нужна следователь Малинкина». – «Это я, – подтверждает Барбарисов, – просто я в том году сделала операцию по изменению пола. Я транссексуал. Вы что-нибудь знаете о транссексуалах?» Гражданин не имеет более вопросов и спешит ретироваться из этого сумасшедшего дома.
Кстати, слова «транссексуал», «трансвестит» стали настолько популярными, что знакомы даже не блещущим эрудицией бандитам. Правда, они понимают, что эти слова относятся к сексуальной сфере, а воспроизвести их правильно не всегда могут. Я покатывалась со смеху, когда в тюрьме знакомила с материалами уголовного дела толстенького «тамбовского» бойца Костю Пузо. Открыв том дела на протоколе опознания его по фотографии, он долго разглядывал десять снимков, в числе которых был предъявлен потерпевшему и его портрет, и искренне комментировал: «Ух ты, какие бандитские рожи!» А потом: «О! Да это ж я!» Пролистав несколько страниц, он наткнулся на фотографию убитого, сделанную в тот момент, когда над трупом уже работал судебно-медицинский эксперт – то есть снял с трупа брюки и ввел в прямую кишку длинный градусник для измерения ректальной температуры. Видимо, Пузо решил, что это сам потерпевший, сняв штаны, оттягивается с градусником; некоторое время на его лице отражалась напряженная работа мысли, потом он наконец нашел слово: «А чего это он – транссемит, что ли?»
А измерение ректальной температуры с целью установления времени наступления смерти (температура в прямой кишке трупа понижается с определенной скоростью) может шокировать не только непосвященных. Мне рассказывали, как молоденький опер, еще не нюхавший пороху (то есть не видевший криминального трупа), пришел на место разбойного убийства старушки в разгар событий, когда эксперт уже вовсю был занят осмотром трупа и ввел в прямую кишку градусник. Неофит вошел и ахнул: «Сволочи, садисты! Ну взяли серебряные ложки, ну задушили старушку, и все бы! Зачем же еще и глумиться – градусник в попу засовывать?!»
Поэтому не понимаю обывателей, которых хлебом не корми, а дай полюбоваться на труп. Среди следователей я не знаю человека, который испытывал бы удовольствие от вида гнилого трупа или с наслаждением рассматривал и описывал страшные раны на теле еще недавно живого человека. Это наша работа, и мы должны выполнять ее добросовестно, но никто меня не заставит в свободное время, увидев на улице труп, часами стоять возле него и глазеть. А сколько раз я проводила осмотры трупов, длившиеся по нескольку часов, под пристальными взглядами домохозяек в фартучках, не упускавших ни малейшей детали осмотра. Как ни огораживай место происшествия, от любопытных не спасешься.
