В самом что ни на есть прескверном расположении духа я добралась
до высотки в центре города, последние три этажа которой занимало
издание «Графит». Миновала проходную, поднялась на двадцатый этаж
и, поприветствовав секретаря, без стука вошла в кабинет главного
редактора.
Мужчина за столом взглянул на часы, – Пять минут одиннадцатого.
Опаздываешь.
– Напоминаю, я – свободный фрилансер. Ты не можешь вызывать меня
к себе каждый раз, когда вздумается.
Я устроилась в кресле перед большим стеклянным столом, таким же
строгим и вычурным, как и человек, что восседал за ним. Стена за
его спиной была завешана дипломами и почётными грамотами, а из окон
открывался головокружительный вид на город.
– Пунктуальность крайне важна в нашем деле, – продолжал он,
пропустив мои слова мимо ушей, – Эта черта, с которой начинается
складываться хорошее впечатление о человеке.
– Ты разбудил меня ни свет ни заря, чтобы поговорить об этом? –
я не старалась скрыть недовольство.
– Восемь утра – скорее поздно, чем рано.
– Некоторым нравится творить по ночам.
Мужчина оторвал взгляд от экрана монитора и посмотрел на меня, –
Какое отношение твоя работка рекламщиком имеет к творчеству?
После четырёх часов сна, пронизывающего до костей ветра и
переполненного вагона метро моё раздражение и так можно было
черпать вёдрами. Сейчас только очередной перепалки с отцом не
хватало.
– Пап, хватит, прошу. Оскорбление моего выбора не делает тебе
чести. Ты прекрасно знаешь, что я занимаюсь пиаром, а не
рекламой.
Ещё во время учёбы в университете я начала помогать подруге с
продвижением её маленького кафе. Отец планировал, что после
получения диплома я устроюсь в «Графит», но к его немалому
изумлению и бездонному разочарованию я отказалась от «работы мечты»
и осталась пиарщиком в кафе. Работать в «Графите» значило жить на
работе. В этом нет ничего плохого, если ты по-настоящему любишь
своё дело. Но это дело всей жизни отца, не моей.
– Тебе нужна нормальная работа, Санни…
Клянусь, если он сейчас в сотый раз скажет, что пиар и реклама –
позор для журналиста, чёрта с два я снова переступлю порог этого
кабинета.
–… С достойной заработной платой.
– Моя зарплата меня вполне устраивает.
Это была сущая ложь, в противном случае я бы здесь сейчас не
сидела и не ждала, когда отец подкинет мне подработку, за которую я
получу как минимум половину своей месячной зарплаты в кафе. За
материал в «Графите» платили хорошие деньги, очень хорошие.
Одарив меня долгим, полным печальных раздумий взглядом, отец
откинулся в кресле и наконец-то перешёл к делу:
– На днях со мной связался Оскар Гилсон – бывший владелец сети
магазинов и сервисов «Road Giants». Года четыре назад мы освещали
громкий скандал с его участием, после которого он угодил за
решётку. Он всегда был ярым противником СМИ, но тут сам изъявил
желание встретиться с журналистами. Утверждает, у него есть
материал, который нас непременно заинтересует.
– На какой день назначена встреча?
– На полдень.
Я недоумённо посмотрела на отца.
– Не волнуйся, это не займёт много времени. Гилсон – хронический
неудачник, остатки разума которого разъел алкоголь. Сомневаюсь, что
сведения будут стоящими. Послушаешь, что он скажет, задашь пару
вопросов и не более того.
Интервью с выжившим из ума алкоголиком. Вот так высоко отец
оценивал мои журналистские способности.
– Может, лучше я попытаю удачу в отделе искусств? В прошлый раз
Барбара похвалила мой отзыв о выставке гончаров.
– Минус фрилансера в том, что я могу оставить тебя без
подработки, – отрезал отец, – И без денег.
Иными словами, будь я полноценным сотрудником «Графита», то
решала бы сама, о чём писать. Но я избрала участь вольной
птицы.
