Не помню, когда это точно произошло, стоял обычный осенний вечер, ночь опустилась на безмолвный город, я возвращался с работы домой через утопающий в желтизне парк. Меня уже неделю не покидало чувство постоянной тревоги, пытаясь усмирить внутреннее смятение, я поднялся на мост и наблюдал за огнями ночного города. Такой простор для взора безумно поглощает, не можешь отвести глаз от забытия. Приятный тихий ветер принес запах только что прошедшего дождя и мокрых листьев, рябь на реке вводила в транс, нежно шепча что-то об умиротворении. Минутный покой был нарушен случайным прохожим, и я вернулся к своему подавленному состоянию.
Вот уже который день, мой лучший друг и по совместительству сосед по квартире чрезвычайно молчалив и напряжен, он ведет крайне эфемерный образ жизни, когда мы пересекаемся в коридоре или на кухне, создается впечатление, что мимо пролетает призрак. Он разговаривает со мной, ест, напротив, в то же время я понимаю, что его здесь нет, он где-то там, в чертогах своего разума. Иногда кажется, будто бы ему опостылела жизнь. Я разубедился в этом, когда на днях застал его ночью, возвращаясь с очередной попойки, позвонив в дверь, еще изрядно поддатый, увидел своего соседа судорожно открывающего замок, искры буквально сыпались из его глаз. Тогда я понял, что он одержим какой-то идеей, и видимо работает по ночам над ней, это пугало, учитывая его порывистость и полную самоотдачу, дело могло дойти до нервного срыва, ему опасны такие глубокие переживания.
Эта увлеченность не могла не сказаться на мне, мой лучший друг растворяется в воздухе, часть моей жизни буквально улетучивается, оставляя наблюдателем сего процесса. Обуреваемый этими мыслями, я покинул мост и направился в сторону дома, и уже на ступенях своего этажа почуяв что-то неладное. Необычайная тишина царила в подъезде, звук открывающегося замка буквально разразился громом. Зайдя в квартиру, я понял, что он ушел, мне не надо было даже проверять его комнату, хоть он и был в последнее время призраком, его присутствие в квартире ощущалось мной особенно ясно, потому что его рефлексирующее состояние представляло собой пятно, загораживающее часть обычной жизни. Пройдя на кухню, я достал виски и выпив полстакана отправился спать, бросив себе в оправдание «может завтра вернется».
Он не вернулся, ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Прошло немало дней, когда после виски я говорил себе «завтра», но вот, я всё же решился зайти в его комнату. Все оставалось нетронутым и покрылось толстым слоем пыли, казалось будто бы он только вчера покинул дом, обычная, присущая его комнате обстановка усилила этот эффект. Он не вернется, надо бы принять это, сказал себе я. Через три дня я решился разобрать его вещи и подготовить комнату для службы в качестве моего кабинета, на удивление это вышло довольно быстро, и к вечеру здесь ни осталось ничего напоминающего о былом жильце. С улыбкой глядя на проведенные изменения, взгляд упал на стол, ящик под ним остался мной незамеченным, нужно было проверить, не осталось ли последнего материального воплощения соседа. Открыв ящик, я обнаружил толстую измятую тетрадь, наводненную различными записками внутри, тишина была оборван всколыхнувшимися листьями тетради, отправленной в мусорную корзину. Довольный тем, как безжалостно расправился с этим предметом, я допил бутылку виски и закурил сигарету. Окидывая комнату беглым взглядом, вновь наткнулся на злосчастную тетрадь в корзине под столом, резко потушив сигарету и выпотрошив содержание урны, хотел было сжечь ее, укрепляя безвозвратность ушедшего. Вместе с тем, я внезапно осознал, что могу пожалеть о содеянном и решил оставить ее. Мною часто овладевало желание в последние дни сожительства, забраться своему другу в голову и посмотреть на мир его глазами. Что ж, теперь я более спокоен и не так одержим этим, поэтому могу беспристрастно взглянуть и быть может найти ответ на вопрос, что его так волновало. Меня немного заботило это вторжение в его личное пространство, зная, как тот его хранил. В глубине души я был зол на него и в порыве гнева решил перейти границы дозволенного. В таком смутном состоянии я прочел эту тетрадь и прилагаю записи, оставленные моим другом ниже.
