Я расскажу вам эту историю приблизительно в той же последовательности, в какой она приключилась со мной, с моими друзьями и врагами. Разумеется, в те дни у меня не было ни времени, ни желания вести дневник, да и позже было не до того. Добавлю еще, что вся предлагаемая вам история долгое время была засекречена, так что пришлось основательно побегать по инстанциям, пока я не получил разрешения на публикацию своих воспоминаний.
Заранее вынужден попросить прощения у будущих своих читателей за огрехи стиля и некоторую сумбурность повествования. У меня никогда не было достаточно времени, чтобы всерьез заниматься литературой. Лишь теперь, по совету врачей желая отвлечься от своих повседневных забот, я начал вспоминать свои первые шаги в экспериментальной физике. Все началось с автобиографии, которую меня попросили написать для детской энциклопедии. Она получилась несколько большего объема, чем ожидали издатели, и гораздо меньшего, чем хотелось бы мне самому. Редакторы уверяли меня, что отступления и реминисценции, которые я в ней допустил, больше подходят для мемуаров, чем для солидного автобиографического труда. Однако уже то немногое, что появилось в печати, возбудило интерес у беллетристов. Несколько вечеров я провел в компании Берна Кронкорна, который порядком измотал мне нервы, а потом выпустил на экраны пошлейший боевик, где я фигурировал в роли белозубого супермена (слава богу, не под своем именем) с бластером в руке и полуобнаженной красоткой на плече.
После этого я получил необъятный поток зрительских писем, в которых содержались предложения руки и сердца, загадочные полунамеки, требования признать отцовство, просьбы взять с собой в будущие экспедиции и приглашения поохотиться вместе на стилозавров в любое удобное для меня время.
Указанные обстоятельства и заставили меня взяться за перо (вернее, сесть за «роборайт») и рассказать о том, что и как приключилось со мной в стародавние времена, сорок лет тому назад на далекой пустынной планете, которая за прошедшие годы не стала нам ни ближе, ни понятнее. Я вспомнил время, когда мне только-только исполнилось двадцать два года, я едва успел закончить институт и с гордостью носил звание аспиранта на кафедре практической гравитации Института Космоса, вернее, одного из его провинциальных филиалов. Лучшей цели, чем дневник, для такой цели не подберешь. Никогда не любил досужих домыслов, а потому предпочитаю писать о том, что лично видел и слышал.
К сожалению, определенную часть моих записок, содержащую некоторую формулы, их выводы и некоторые теоретические положения, мне пришлось выбросить по настоянию Службы безопасности, кое-что завуалировать, кое о чем – просто умолчать.
К сведению лиц, которые пожелают проиллюстрировать или экранизировать мой рассказ: я никогда не мог похвалиться ослепительной красотой, тем более в юные годы. Нос у меня перебит с пятнадцати лет на одной боксерской тренировке, губы не отличаются ровностью, подбородок безвольный; помимо этого, я всегда сильно сутулился и вообще был изрядным нескладёхой, каким, впрочем, остаюсь и сейчас.
Сегодня утром опять не идет вода. Все злые, как черти. Громко ругают Стасика с Каином. Они вчера до трех ночи возились с конденсором, гремели ключами, и все впустую. Эдна Салливен громогласно заявила, что во времена ее работы в Бостоне, когда однажды в их квартал не подали воды, она позвонила на работу, – и ей разрешили в тот день не являться.
– Вам следовало бы пожить с полгодика у нас в Баку, – философски заметил Галиб Мусаевич, наш общий шеф и начальник экспедиции, – тогда бы вам пришлось отпрашиваться в те дни, когда вода появляется…
