Глава 1
МАЛЬЧИК С ОБРУЧЕМ В РУКЕ
Планетолёт дальней разведки терпел аварию. Что-то сломалось в автоматической системе управления, и корабль уже не мог пробиться сквозь плотное кольцо астероидов. Крупный метеорит, от которого уже нельзя было уклониться, ударил в обшивку корабля, почти наполовину вошёл внутрь корпуса и окончательно разрушил блок управления. Глаза пилота, широко раскрытые от ужаса, ещё успели проследить, как протаранивший его метеорит увёл корабль с прежнего курса. Туда, где величаво кружилась по своей орбите бело-голубая, населённая жизнью Земля. Столкновение было неминуемым. Два тела уже не могли разойтись в огромном космосе.
Пилот знал, чем грозит планете удар такого корабля. Он мог разнести Землю в клочья. Но разве для этого прибыл он сюда, чтобы уничтожить дотла развивающуюся колыбель жизни? Он никогда не простит себе этого. Для предотвращения катастрофы был только один способ: сжечь корабль, а самому выброситься в защитной капсуле на чужую планету. Одной рукой пилот достал из комбинезона фотографию сына, другой потянулся к аппарату аннигилирования: «Прощай малыш, прощай сын мой, мы больше никогда не увидимся», – пронзила его последняя мысль. Короткая, ослепительная вспышка молнией прочертила черноту космоса и опять наступила вечная, холодная, вселенская ночь, а на том пути, где только что стремительно мчался корабль, летело уже другое тело, во много раз меньше первого. Не поддался уничтожению и светлый квадратик фотографии, что пилот выронил, когда рванул на себя ручку аннигилирования. Упущенная владельцем, она сиротливо покачалась в вакууме, затем, подхваченная невидимым потоком, устремилась вниз за темным торпедообразным телом – спасительной капсулой, которая обеспечивала сохранность пилоту, но в особом виде – в состоянии близком к летаргии. Это означало, что он никогда не сможет выбраться из неё сам. Добровольная смерть живьём на века – вот что выбрал пилот, ибо знал, что помощь сюда не придёт никогда.
Потерявший управление звездолёт так изменил маршрут, что найти его будет делом весьма сомнительным, а теперь, когда корабля нет – и вовсе бесперспективным. Неизвестно, куда он упадёт. Но худшее из всего – это то, если его проглотит самая глубокая впадина океана. Суша тоже не обольщала. Ведь это не его родина.
Извлечь из камеры заточения его не сможет никто. Сквозь маленькое окошечко капсулы пилот видел, как быстро приближается планета Земля и, чувствуя, что уже засыпает, устало закрыл глаза. Ему уже было безразлично, где и как произойдёт его приземление.
Как реактивный снаряд, капсула миновала верхнюю стратосферу, благополучно проложив путь и фотографии. Лишь в приземлённых слоях, где уже царствовал ветер, они разделились. Фотография, как и подобает более легкому предмету, перевернулась несколько раз и, подхваченная новой, более мощной струёй воздуха, полетела в другую сторону.
Шел 1980 год.
Стоял погожий осенний день. Шестиклассник Дима Туровцев возвращался из школы и, как всегда, не торопился домой. На улице у него разыгрывалось такое воображение, какое вряд ли приходит даже к писателям-фантастам. Широкое голубое небо вдохновляло его. Оно было полно тайн и необъяснимых загадок. К 13 годам Димка уже знал все небесные явления, но представлял их совсем иначе, не так, как в учебниках, а по-своему, как хотел, ведь жить в мечтах гораздо интереснее. Было у него одно самое сокровенное желание: увидеть летающую «тарелочку». Про это он никому не говорил, но тайно завидовал тем, кто их видел и очень надеялся, что когда-нибудь повезёт и ему. Уж он-то сумеет определить, что перед, ним: гало – отражение солнца – или движущийся объект. Словом, будучи на улице, он никогда не упускал случая, чтобы не обследовать небо от горизонта до горизонта. Тем более, если оно чистое, без единого облачка, как сейчас. Димка даже остановился, забыв про всё на свете. На этот раз небо было чище обыкновенного. Можно было очень скоро убедиться, что там ничего нет, кроме солнца. Разве что мелькнула в вышине какая-то чёрточка, похожая на птичье перо. Мальчик разочарованно проводил его взглядом и вдруг насторожился. Это было вовсе не перо, а что-то другое: маленький клочок сероватой бумаги, неведомо как очутившийся на такой страшной высоте и теперь падающий обратно на землю. Мальчик рассчитал, где примерно он упадет и побежал туда. Листок был уж совсем низко. И он поймал его ладонями.
