…Кесарская нянька Наталья беспомощно развела руками: близилась полночь (да что близилась: четверть часа осталась с минуткой), а дети – кесаревич Лука и кесаревна Василиса – никак не хотели угомониться и лечь спать. Они кидались подушками, прыгали на пружинистых, словно батут, перинах, пели во всю свою детскую силушку песни (как народные, так и мокшанийких композиторов-песенников), тараторили считалки, к стыду няньки – «цареубийственные»:
Раз, два, три, четыре, десять,
Царь хотел меня повесить,
А царица не дала,
И повесила царя.
Царь висел, висел, висел,
Ветер дунул: он слетел.
Он летел, летел, летел
И в помойку залетел,
А в помойке жил Борис —
Председатель дохлых крыс.
А жена его Лариса —
Замечательная крыса!
Эту считалку совершенно не выносил придворный врач Борис, и не столько из-за ее антимонархизма, сколько из-за того, что его супругу звали почти как жену крысиного председателя – Кларисса. И когда он заставлял детей глотать горькие и противные лекарства, или того хуже – делал уколы, они по детскому недомыслию мстили ему вот этой считалкой. За что им попадало как от кесарицы и кесаря, так и от няньки Натальи. Но все равно няньку свою они обожали, хотя стоило ей хоть на миг отвернуться, как начинали безудержно шалить. Вот и сейчас они воспользовались недолгой отлучкой няни, чтобы загорланить «непристойные» песни.
На шум явился отец-кесарь Сергей. Отчитал как следует, воззвал к совести, даже намеревался отшлепать – дети притихли. Ушел – тарарам начался заново. Пришла мать-кесарица Марина: пыталась подкупить детей шоколадными конфетами (мокшанийский шоколад – один из самых лучших). Ушла – на колу мочало, начинай сначала. «И когда эти дети наконец устанут?!» – проклинала все на свете их нянька. Она любила детей, как своих, но любому терпению приходит предел.
И когда этот предел наступал, оставалось одно, последнее и кардинальное средство – сказка на ночь, в исполнении настоящего профессионала – котозавра. Котозавры на это дело мастера. Их сметаной не корми, дай сказку рассказать. Правда, приврать любят немилосердно. При этом никогда не отличишь, где зерно истины, а где плевелы фантазии, и не поймешь сразу, в какой момент быль превратилась в вымысел.
– Барс Мурзович… – нянька чуть ли не стала на колени перед большим пушистым котозавром.
К вашему сведению, котозавры – это такие большие-большие кошки, внешне очень похожие на рысь, только разумные и говорящие. Их сейчас осталось совсем мало: в свое время тиран Федосей по прозвищу Бедосей и его сынуля Лютослав истребили котозавров почти под корень. Вообще, «котозавры» – это научное название, в народе их зовут баюнами и считают вестниками добрых новостей. Люди верят, что если баюн погладит лапой младенца – жить ему долго, в здравии и счастии; если болящего – тот выздоровеет, может, не в тот же миг, но хворь в любом случае пойдет на убыль. Если два любящих сердца перед свадьбой одновременно погладят баюна – будут жить в ладу и богатстве весь свой век. И дети их будут красивыми и добрыми. Но с одним важным условием – баюн сам должен прийти к ним и благословить. Что сделать очень сложно: котозавры, как и все кошачьи – существа весьма своенравные.
Барс Мурзович, при дворе за глаза просто Барсик (а детям позволялось и в глаза – котозавры-баюны любят детскую ласку, хоть и разумные, но кошки есть кошки), сам только что уложил своих деток-котят, таких же непослушных, как кесаревичи. Его жена котозавриха Сильва Тюбиковна удивлялась, как он ловко управляется со всеми их тремя отпрысками разом. Как она ни пыталась выведать его секрет, так и не смогла. Где уж там, в укладывании детей тоже талант нужен. Барс Мурзович хмыкал в усы: «Я потаенные слова знаю». На самом деле он, как любой баюн, привирал: не знал он никаких потаенных слов, просто имел очень мягкий и одновременно очень завораживающий голос, который действовал на детей безотказным гипнозом.
