1988 год Жека запомнил по двум причинам. Он закончил восьмой
класс средней школы, и поступил в технарь. Конечно, в школу можно
было ходить и дальше, но учиться ещё хрен знает сколько, и носить
хрен пойми что из одежды ему не хотелось, да и не взяли бы — две
тройки не давали никакой шанс поступить в девятый класс. Из четырёх
восьмых в школе набирали только один девятый. Поэтому, получив
аттестат о неполном среднем, Жека только с облегчением вздохнул, и
пошёл по жизни дальше. Куда поступать? Да кто ж его знает... Город
рабочий. По идее, надо бы в металлургию или горношахтное, но мать
как всегда, влезла в планы.
— Иди в торговый техникум. Будешь колбасу нам с работы
таскать...
Экзамены в техникум сдал на хорошо — алгебра, русский, история.
Эти предметы он любил. Не то, что черчение и география с химией.
Поступил на механика по ремонту холодильного оборудования.
Специальность предполагалась сытая. Жека был родом из многодетной
семьи. Пятеро детей, он старший. Отец с матерью работали на заводе,
денег так себе — батя побухивал, да и на младших уходило много.
Поэтому содержание Жеки шло по остаточному принципу. Старший —
потерпишь... Летом он гонял в обычных чёрных брюках за тридцать
рублей, и туфлях из кожзама слоновьего размера. Плюс обычная
ситцевая рубашка, уже порядком застиранная. Когда холодно, одевал
синюю шерстяную олимпийку. Зимой старенькую отцову куртку. Так и
ходил по району, да ездил в деревню к деду.
К деду Жека ездить любил, и самостоятельно ездил с 14 лет. За
картошкой и прочим. Жил дед за городом, в деревне, в старом доме с
большим огородом аж в 30 соток. Был ветераном войны, разведчиком,
гвардии сержантом, имел два ордена и две медали. Брат его погиб на
войне, оттого на доме местными тимуровцами были прибиты две
звёздочки. Одна красная, другая красная с чёрной каймой. После
войны дед работал в совхозе электриком и слесарем, потом пошёл на
пенсию. Пенсия приличная. 75 рублей. Как ветерану войны постоянно
одаривали его отоваркой, куда входили тушёнка, сгущёнка, гречка,
шпроты, шоколад, кофе, и многое такое, что Жека и пробовать-то не
пробовал. Дед, куривший всю жизнь махорку, и пивший самодельную
бурду, к роскошной жизни не привыкши, всё это каждый месяц сплавлял
в Жекину семью. Бабка умерла с пяток лет назад, и девать продукты
было некуда.
Держал дед постоянно трёх-четырёх свиней, которых колол с
наступлением морозов. Жека смотрел на громадные куски мяса, лежащие
на досках у потолка веранды, и офигевал. Но деду такое богатство
пользы не приносило. Половину он продавал, деньги пропивал, что-то
раздавал с щедрот. И к концу зимы денег оставалось только на новых
поросят.
Жека брал рюкзак, мать совала в старенькую куртку рупь, и Жека
шёл на остановку, чтоб доехать до вокзала. Трамвай туда-сюда стоил
6 копеек. Электричка до 3 зоны и обратно 40 копеек. Сдачи от рубля
хватало ещё на стакан семечек. Жека ходил по базару среди рядов
бабок-семешниц, со знанием дела пробовал у каждой по щепотке.
Выбирал что покрупнее да пожирнее, платил полтинник за стакан, брал
газетный кулёк, или просто ссыпал в карман. Так и ехать веселее,
главное, чтоб не спросил никто попробовать. Став постарше, Жека
брал уже половину стакана, а на 25 копеек покупал пачку сигарет без
фильтра, «Полёт» или «Приму». Курить начал рано, как и все, с 13-14
лет. Был он высоким, и в киосках продавали без проблем. Так ехать
вообще было весело. Главное, мусорам не попадаться — смотрел в
оба.
Одевался конечно, всегда простенько, но жили они сначала в
старом квартале, где обитала заводская беднота и всякого рода
уличная шпана. Однако когда Жека закончил школу, матери, как
многодетной, дали квартиру в новом, только начавшем застраиваться
районе. Здесь народ был чутка побогаче.
