Диана
– Диана! Придите в себя!
Я распахнула глаза, когда крик выбил уже весь воздух из легких. Мне разрешили проснуться. Выйти из транса.
Юлия Вебер сжала губы в тонкую линию и тяжело вздохнула. По ее виду я поняла, что все плохо.
– Вам не помогает даже гипноз. Я бессильна, Диана.
Женщина развела руками и поднялась с кушетки, на которой я лежала. Ей, как специалисту, было невыносимо принять свое поражение.
– Пожалуйста, не бросайте меня. Я вам плачу, – напомнила я.
– В том и дело, Диана. Я больше не могу брать с вас деньги и не видеть результата.
– Мне уже лучше, – я сжала кончик платья в руке, – я стала надевать юбки.
– Я не стилист, Диана, я – психотерапевт. Причем лучший в своем деле и в этой стране. Меня интересует то, что внутри, а внутри у тебя… – Вебер резко замолчала.
Я безучастно оглядела белоснежный кабинет. Здесь только кушетка и рабочий стол моего врача. В портфолио известного доктора Вебер сотни излеченных душ, но моей души там, похоже, не прибавится.
– Сны снятся мне все реже. И я научилась убегать от него. Почти не кричу.
– Такой мизерный результат за три года, – женщина покачала головой, – остается лишь одно, Диана. Я не советую, я настаиваю!
Я вскочила с кушетки. Лишь при одной мысли о встрече с ним меня бросало в пот.
– Вы сошли с ума, – горячо бросила я.
– Чего мне только не говорили, но в конце своей работы я слышала лишь благодарности, – надменно ответила женщина, – если он приходит к вам во снах, вероятно, между вами осталась недоговоренность.
– Еще какая недоговоренность! – гневно выпалила я, – я валялась в его ногах и рыдала от боли! Физической и моральной! Он уничтожил меня, растоптал, убил! Его ботинки были начищены до блеска, а мои ступни были босыми!
– Успокойтесь, Диана.
Я не плакала – давно разучилась. И не кричала. Разве что внутри сердце обливалось кровью, оно единственное не атрофировалось и все еще работало.
– Я на коврике спала. На входном.
– Я понимаю, Диана.
– Его отец преследовал нас долгие годы.
– Я понимаю…
– Ни черта вы не понимаете! – вспыхнула я, – он перешагнул через меня на своих ботинках. Они так блестели!.. вы ничего не понимаете.
Я обессиленно опустилась на кушетку. Сколько еще ты будешь преследовать меня, Эмин? Скажи, умоляю.
Вебер сняла очки и потерла переносицу.
Я знала: во всем Калининграде не сыскать профессионала лучше. Это я сложный пациент. Я взяла свои вещи и оделась – больше ничего не оставалось.
– Простите. Вероятно, я безнадежна.
Круто развернувшись, я положила на стол Вебер круглую сумму. Женщина отвернулась, я услышала ее тяжелое дыхание.
– До свидания, Юлия.
Я схватилась за ручку, собираясь навсегда покинуть кабинет, в который неизменно приходила вот уже три года.
– Диана, – окликнула Вебер, – когда станет хуже, приходи. Я окажу экстренную помощь.
На улице стоял август. Первое.
Теплый воздух чуть приглушил болезненные воспоминания. В конце концов, прошло больше четырех лет. Он уже не такой, я совсем другая.
Нам не пересечься больше.
Я сделала глубокий вдох: свобода пахнет вкусно, но вкупе с моим прошлым она отдает горечью. Я все положила ради этой свободы: свою невинность, свое сердце, я ее выстрадала. И я пережила много смертей и его ревность – а последнее многого стоило.
На часах не было даже девяти утра, до работы еще оставалось время. Натянув улыбку, я направилась в сторону дома – забегу буквально на пятнадцать минут.
– Мам, я дома, – крикнула я, шагнув на порог.
Мама не ответила, тем самым заставляя меня понервничать. На втором этаже послышался детский плачь – мама редко справлялась с Эльманом.
В мыслях творился полный хаос: что случилось? Когда я уходила к доктору Вебер, сын крепко спал.
– Я тут решила перед работой заскочить. Мам? У вас все хорошо?
