Куда катится мир? Люди стали такими
занятыми, вечно куда-то торопятся, суетятся, и за всем этим
абсолютно не замечают, как проходит их жизнь. Приятные моменты
всегда откладывают на потом, строят планы на будущее, упуская
настоящее. Именно таким был мой бывший муж, он всегда говорил обо
всём только в будущем времени, и каждый раз оно отодвигалось всё
дальше и дальше, пока однажды я не поняла, что с меня хватит. Я
хочу жить настоящим, а не туманным далёко, даже если оно красиво
расписано.
Вот сижу сейчас на лавочке в парке
возле ЗАГСа и любуюсь на свеженький штамп: «Разведена». Не знаю,
как некоторые убиваются по этому поводу, но для меня — это довольно
светлый день. В конце концов, я живу в двадцать первом веке, где
статус «разведёнка» канул в лету, и современные девушки прекрасно
могут обеспечить себя сами. Бабушки у подъезда, конечно, пошепчутся
вслед, но мне на них наплевать, это моя жизнь и я должна прожить её
так, как мне этого хочется. Вот с сего момента и начну, пойду в
кафе, съем огромную пироженку, и бывший не будет гундеть над ухом,
что я испорчу фигуру.
Вот так весь день и прошёл,
специально сегодня взяла выходной, чтобы никуда не торопиться, так
сказать, отпраздновать начало новой жизни. Я погуляла в парке,
сходила в кондитерскую, уток покормила хлебом на мосту, ко мне даже
парень подходил познакомиться. Не удивительно, я принципиально
надела фамильные украшения, ярко-красное осеннее пальто и сапоги на
шпильке именитого бренда, только вчера купила, чтобы показать
бывшему — как мне без него хорошо. Так что его слова насчёт того,
что «кому я в свои тридцать нужна» — мимо, очень даже нужна, а вот
кому он сдался — ещё большой вопрос.
Осень — моё любимое время года.
Красиво опадает листва, а потом цветистым ковром шуршит под ногами,
и я мысленно возвращаюсь в детство, когда вот также шла и, не жалея
мысков сапог, старалась поднять как можно больше сухой листвы целым
ворохом. Эх, как давно это было… Всё, завтра же начну новую
жизнь.
Именно с этой мыслью я и засыпала
вечером, уверенная в том, что как раньше — уже никогда не будет.
Даже отчего-то надела алую комбинацию из прозрачного гипюра и с
отделкой кружевом, как будто бы собиралась провести сегодняшнюю
ночь не дамой-разведёнкой, а отнюдь, наоборот, в объятиях
страстного мужчины.
Проснулась я от яркой вспышки, она
прямо-таки резала глаза, словно кто-то включил прожектор прямо мне
в лицо. Я резко открыла глаза и обомлела, потому что находилась не
в своей постели, а на каком-то алтаре, в месте, напоминающем
подземелья. Во всяком случае, в фильмах ужасов их представляют
именно так: неотёсанные серые камни, горящие факелы в канделябрах
на стенах, что наполняют помещение гарью и сумрачным светом, а
какой-то парень стоит надо мной с занесённым кинжалом, словно
собирается принести в жертву. Так, стоп! На долю секунды я застыла,
рассматривая происходящее, словно это всё фильм, пока до моего
заспанного мозга наконец-то не дошло, что это меня какой-то
сумасшедший парень в чёрном балахоне пытается проткнуть ножом. А
судя по блеснувшему в бликах пламени острому лезвию, это отнюдь не
розыгрыш.
— А-а-а-а…. — громко завизжала
я.
— Не кричи так, оглушишь, —
раздражённо произнес парень с кинжалом, который он, к счастью,
опустил, и не в моё тело, что уже несказанно радовало.
— Что вы здесь делаете? — спросила я
у него, и он посмотрел на меня, как на круглую идиотку. А остальные
мужчины в балахонах (да, они были все здесь одеты как из одного
инкубатора) так и вовсе выглядели озадаченными.
— Мы — делаем? У меня отчего-то к
тебе точно такой же встречный вопрос, — продолжал злиться паренёк,
явно ещё совсем молодой, но довольно красивый. Высокий, худощавый,
судя по лицу, тело же скрывал длинный, до пят, бесформенный
балахон. Длинные волосы до плеч и чёрные, густые ресницы довершали
образ. Я бы на его месте где-нибудь снималась, а не строила из себя
сектанта в каком-то временем забытом месте.
