Было морозное февральское утро.
Выйдя из дома, я сразу влилась в пеструю толпу, спешащих по своим
делам людей.
Казалось, что город никогда не спал, в любое время суток на улицах
было много народу и машин. Светящиеся витрины притягивали взгляд,
рестораны манили вкусными запахами, а магазины притягивали
многообещающими вывесками акций и скидок.
Так было и в это утро. Лавируя в людском потоке, я приближалась к
метро. Ехать до работы было несколько остановок, поэтому была
возможность отогреть окоченевшие от холода руки.
Работала я в маленьком магазинчике одежды. Это был мой не
единственный источник дохода, но я все равно старалась никогда не
опаздывать и нареканий от начальства не получать.
Рабочий день начался как обычно и казалось, что ничего не
предвещает его необычного исхода. Включив кассовый аппарат я
пробежалась по рядам одежды, поправляя вещи. Сегодня ожидался
приход новой партии товара, начальник с вечера дал распоряжение
переодеть манекены, стоящие на входе в магазин и протереть
стеллажи, поэтому я незамедлительно принялась за работу.
Время шло к обеду, все поручения были выполнены, а машина с партией
одежды задерживалась, попав по пути в очередную пробку, поэтому я
решила на минутку сбегать в кондитерскую палатку через дорогу от
моей работы, чтоб побаловать себя вкусной выпечкой на обед. Накинув
куртку и закрыв магазин, я, добежав до ближайшего пешеходного
перехода, устремилась на запах свежей порции мучного.
Отходя от палатки с тремя,
набранными с голодной жадности сдобами, я предвкушала сытный
перекус, когда вдруг увидела, как с заднего сидения из
припаркованной через дорогу машины выскакивает ребенок. Это была
девочка лет 5-6, в яркой розовой куртке и белой шапке с вышитым
рыжим котом.
Его я разглядела, конечно, не сразу.
На самом деле все случилось очень быстро, я видела как девочка
резво выскакивает из машины, говорит что то по всей видимости отцу,
стоящему у машины и разговаривающему по телефону, показывает
пальцем на палатку с выпечкой, и стремительно бежит через дорогу.
Девочка видела только манящую вывеску разноцветных донатсов, а вот
я увидела, как ей наперерез несется большой грузовик, водитель
кажется тоже заметил ребенка и начал тормозить, но в условиях зимы
и гололеда это было делом не быстрым.
Я бросила купленный обед на землю и
выскочила навстречу девочке на проезжую часть, схватив ребенка, я
толкнула ее к спасительной обочине и в следующее мгновение
подлетела на воздух от силы удара снесшей меня машины.
Обдумывая в дальнейшем свой импульсивный поступок, я часто гадала,
успела бы девочка перебежать дорогу, остановилась бы, увидя
грузовик или еще случилось бы что то, спасшее ребенка, не выскочив,
я на дорогу.
Но дело было сделано и последнее,
что я помнила, проваливаясь в спасительную от боли темноту, это
кричащая и зовущая папу девочка с вышитым рыжим котом на
белоснежной шапке.
Приходить в сознание было болезненно
и мучительно. Мне казалось, что я попала в ад за все прегрешения и
теперь черти радостно зажаривают меня на сковороде. Тело нестерпимо
болело, было безумно душно и горло горело огнем от жажды - так было
всякий раз, когда я выныривала в сознание. Веки будто налились
свинцом и не размыкались, мышцы не слушались, будто сведённые
судорогой и мне оставалось лишь прислушиваться к окружающей меня
действительности, стараясь как можно дольше остаться на поверхности
сознания.
По ощущениям, в месте, где я находилась, пахло тлеющим воском. На
слух казалось, что потрескивают то ли свечи, то ли дрова в камине.
Проанализировав ситуацию, на сколько было возможно в моем
состоянии, я решила, что такое невозможно, ведь я должна после
произошедшего находиться в больнице, облепленная проводами и
капельницами.
