– Мне кажется, мы встречались с тобой раньше, – Ника внимательно вглядывалась в серые глаза лежащего рядом с ней довольного Дика.
– Да. Это так, – хитро прищурившись, ответил блондин. На его слегка пухлых губах заиграла улыбка.
– Я только не могу вспомнить, где? Дик, пожалуйста, ну хоть немного намекни. Хоть самую малость.
– Намекну, но только при одном условии.
– Каком? – оживилась Ника.
– Если ты… прямо сейчас, – специально тянул время он.
– Ну! Не томи! Что?
– Прямо сейчас объяснишься мне в любви.
– Вот ты вредина! Может, тебе ещё и предложение руки и сердца сделать?
– Это было бы в идеале.
– Хорошо, я тебя люблю! – звонко засмеялась Ника, обнимая мужчину. – Всё! Признавайся!
– Я тот, кого ты ненавидишь…
Годом ранее…
Вечером после изнурительной работы в каменоломне, измотанные непосильным трудом заключённые, построившись в колонну, возвращались в барак. Измазанные угольной пылью, потные, в большинстве своём истощённые мужчины, с трудом переставляя ноги, звеня тяжёлыми цепями, босыми ногами медленно шли по пыльной дороге. По бокам колонны на лошадях ехали вооружённые надсмотрщики. То и дело то там, то здесь были слышны удары плетьми по спинам бедолаг и стоны каторжан. На каторжные работы отправляли по приговору суда его королевского величества Вильяма III. В подавляющем большинстве для приговорённых это был билет в один конец. Каторжане умирали от невыносимых условий жизни в бараках, тяжёлого труда в каменоломне, отвратительного питания, заболеваний, отсутствия медицинской помощи. Каждый попавший сюда лишался своего имени не только при жизни, но и посмертно. Осуждённым присваивались номера, с которыми они существовали до конца своих дней. Этот же номер указывался на могильной плите.
Медленно преодолев три километра от места добычи угля, колонна подошла к старому одноэтажному бараку, построенному из досок, кое-где сгнивших от времени. На входе в барак каждый получал алюминиевую тарелку с порцией дурно пахнущей похлёбки, кусок чёрного хлеба и кружку подслащённой воды. Держа в руках свой незатейливый ужин, каторжане входили в тёмный, плохо освещённый барак и рассаживались по деревянным нарам, стоящим рядами в три яруса.
В непроветриваемом помещении без окон было душно. Стоял запах сырости, плесени, испражнений, пота заключённых. Старые стены держались исключительно за счёт магии. Частыми гостями барака были крысы. Грызуны то и дело нагло сновали между нар, ощущая себя хозяевами.
Как и все, получив свою порцию ужина, заключённый под номером 23515 сел на отведённое ему место. Падающий с ног от накопившейся за день усталости, мужчина с жадностью хлебал похлёбку, закусывая куском чёрного, плохо пропечённого хлеба, словно это был шедевр кулинарного мастерства королевского шеф-повара. Ещё два года назад у него было имя: Ричард. Точнее, герцог Ричард Андевиальде. Единственный сын и наследник состояния знатного рода Андевиальде. Его предки честно и преданно служили короне. Многие из них занимали важные должности при дворе. Ричард, получив прекрасное образование, был готов служить на благо своей страны. Блестяще окончив Академию Государственного Управления, он вернулся в столицу королевства Фортавиании. На первом же балу он познакомился с очаровательной изысканной блондинкой с ласкающим слух именем Милица. Девушка являлась дочерью маркизов Лансуортов. После первого же танца она предложила герцогу охладиться бокалом прохладного лимонада, который очень предусмотрительно принесла сама. Ричард был польщён подобным вниманием. Завязалась непринуждённая беседа. В тот же вечер Ричард понял, что влюбился без памяти. Начались ухаживания за нежной, романтично настроенной блондинкой. Цветы, дорогие подарки, трогательные письма, стихи. Юная Милица отвечала Ричарду взаимностью. В высшем свете их считали идеальной гармоничной парой. Он уже планировал сделать предложение возлюбленной и обсудил свои мысли с родителями. Мать не одобрила выбор сына. Убеждённая, что, согласно давнему предсказанию гадалки, её любимый и единственный сын должен жениться на дочери короля, Наира взбунтовалась. В семье разразился грандиозный скандал. В конечном итоге старший герцог поддержал сына и потребовал от Наиры утихомириться. Родство со старинным почтенным родом маркизов Лансуортов устраивало амбициозного отца семейства. Вскоре в фамильном замке герцогов Андевиальде готовились комнаты для прелестной невесты Ричарда.
