Посвящается Александре
Мне нравится вспоминать. Память моя весьма избирательна. Она может поднять из толщи лет мелкие детали, а яркие события удалить без возможности восстановления. Так работает и моё внимание. Я могу находиться в эпицентре урагана и видеть при этом не сломанные деревья или залитые дождём тротуары, а пластиковую бутылку, поднятую ветром на высоту человеческого роста. У меня странная память… Она легко напитывается образами и также легко избавляется от них. Так было и в августе 200X-го, который я проводил на юге России в компании женщины, что до сих пор является в мои сны.
Из мгновений того лета мне особенно заполнилось одно… Огромный мужской силуэт на волноломе, миниатюрная смуглая женщина, бесконечные волны, бесконечное солнце… Вы знаете, что отдых в курортных городах довольно типичен. Вся разница в стоимость обслуживания. Где-то тебя встречает с улыбкой работник отеля и помогает с багажом. Где-то с багажом ты справляешься сам, но зато на рецепции с тобой возятся, как с королём Свазиленда. Есть и такие отели, где до тебя практически никому нет дела, лифт часто не работает, а на рецепции сложно кого-либо застать. Эти отели, бывшие когда-то советскими гостиницами, можно смело назвать студенческими, поскольку в них останавливаются люди с небольшим бюджетом. В таком малобюджетном отеле остановились и мы.
Надо вам сказать, что мы с Кариной до этой поездки на юг пережили разное. Наша любовь то буйно вспыхивала, то держалась на волоске, а то и вовсе исчезала из поля зрения Эроса. Эта неожиданная вылазка на юг была нашим первым совместным путешествием – своеобразным медовым месяцем пары, которая уже успела съесть большую ложку дёгтя. Что мне нравилось в Карине, так это умение всюду найти свой комфорт без каких-либо усилий. В поезде она сразу же хаотически разложила вещи и застелила себе постель так, как это делают уставшие после долгих хлопот с детьми мамочки. Улёгшись поудобнее, она сразу же принялась читать «Сто лет одиночества», которые знала чуть ли не наизусть. Её округлые ножки в белых носочках заставляли меня умиляться и терять голову. И в отеле, куда мы заехали усталыми и потными, она была всё такой же непринуждённой и хаотичной. За несколько минут раскидав по номеру трусы, купальники, футболки и шорты, она погрузила меня в свой тёплый женский мир, в котором хотелось расслабиться и заняться сексом, что мы с ней и сделали, едва устроились на новом месте…
Как я уже сказал, до этой поездки между мной и Кариной успело случиться разное. Кажется, что всё самое интересное и значимое для нас обоих началось той памятной зимой, когда мне исполнился 21 год. Этот день рождения я отмечал вместе со студенческой братией на даче, в ярославском Бурмакино. Мы приехали в посёлок военных под вечер. В будке пропускного пункта сидел сторож в защитной форме. Хозяин дачи показал ему какой-то документ, и стальная калитка медленно открылась. Мы оказались в заснеженном пространстве невысоких домов, заборов из дерева и металла, столбов с фонарями и одиноких, скрипящих снегом, прохожих. Над посёлком висела хмурая тишина, сообщавшая всем нам, что лучшие его годы уже позади. Где-то в темноте завыла собака, ей ответила другая, затем снежную тишину разорвал шум проходящей мимо электрички, и всё опять затихло, как будто умерло на время. Едва переступив порог дачи, мы побросали на пол вещи, достали бутылки и принялись праздновать жизнь.
Хозяин дачи по воле родителей имел музыкальное образование. Он неплохо играл на трубе, чуть хуже на пианино и кое-как на гитаре. Этот человек умел заразить окружающих своим всегда чуть приподнятым настроением. Временами наигранно, временами искренне он лучился энтузиазмом и готов был разбиться в лепешку ради весело проведённого вечера. Эгоистичный и лишённый эмпатии, он был наделён жаждой общения и желанием нравиться.
