– А где здесь туалет? – мистер Рош принялся карикатурно переминаться с ноги на ногу, как мальчишка. Ему совсем не шло инфантильное поведение – при его-то габаритах.
– Туалет справа, рядом с нишей для инвентаря, – сухо бросила Эрже, натирая бокалы до свиста. Если этапы с натираем «до блеска» и «до скрипа» пройдены, посуда весело посвистывает в духе диснеевских птиц.
– Ты хочешь сказать, что клиентам придется пробираться сквозь швабры и половые тряпки? Разве я так учил тебя вести дела, дорогая? – прищурившись, мистер Рош походил на старого индейца. Удивительно, что у него в роду не было краснокожих – видимо, Ньюфаундленд своевольно раскрывает какие-то генетические чакры.
У Роша на голове была шляпа с пером, которую он надел ради веселья, и широкие поля этого модного недоразумения выгодно подчеркивали свеженький бронзовый загар. Там, где отдыхал мистер Рош, такие шляпы продавали на каждом углу. Фортуна – избирательный городишко, и единственная сувенирная лавка принадлежала Эрже и не подавала особых надежд. Даже сама форма полуострова Бурин напоминала ботинок, отшвыривающий от себя посторонних, как банановую кожуру.
– У нас не солнечная Калифорния, Эдж. Люди не избалованы солнцем. Допустим, им приспичило справить нужду – я говорю, где это можно сделать. Что за проблемы на пустом месте? Ты для этого приехал или как? – нервничая, Эрже уронила бокал.
Теперь ей пришлось пробираться в непосредственной близости от Эджа Роша, проклиная себя за узкое пространство туристического магазинчика, которым владела. Она наспех перебинтовала руку и по привычке засунула в карман – перевязывать рану вот так, на публике, в Канаде было запрещено. Перед ней стояли ее два вполне себе европейских приятеля, которым наплевать.
– Я все уберу, – вмешался Зак, – Все равно слоняюсь без дела.
Эрже проигнорировала его акт доброй воли, и сама устранила последствия. Как обычно, Зак много говорил, но мало делал.
Перед самым открытием возникла проблема: сувениры не уместились на полках, и пришлось срочно выделять из скудного бюджета средства на стеллажи. Стоило остановиться на чем-то одном: магазинчик или бар. Но Эрже не смогла определиться и откровенно прогорела. По крайней мере, ей так казалось в тот самый день, когда мистер Рош и его стажер Зак наведались в гости прямо в день открытия. Никто больше не пришел – а Эрже внутренне корила себя за то, что даже радовалась такому раскладу. «К черту людей»: так думалось ей в последнее время.
Жители Фортуны специализировались на рыболовстве, в то время как в более современной части Ньюфаундленда, Сент-Джонсе и его окрестностях, все были заняты нефтью. Нет более подходящего места для израненного сердца, чем пристанище трудяг, сконцентрированных на мирских заботах.
– Знаешь, я не думал, что моя славная Эрже обо мне такого мнения! Зачем ты так сказала? «Солнечная Калифорния», все в таком духе… Сама знаешь, что я англичанин, – Рош карикатурно поджал губы, и ему не хватало только топнуть ножкой для пущей достоверности.
– Наполовину. Твой отец – француз, так? – Зак подавал признаки жизни, изучая стеллаж с туристическими буклетами.
– Ну и что? Я толком его не знал. Все свое детство провел в Англии. И погода там очень напоминает Ньюфаундленд. Возникло легкое чувство ностальгии, но ненадолго. Лучше уж теплые края, чем морозить задницу в двух шагах от айсберга. Эрже отчитала меня за то, какой я знойный малый. Может, мне никогда не хватало тепла? Я сейчас компенсирую холодное аристократическое детство…
– Не начинай. Сначала мы месяц отдыхали на Гавайских островах, хотя ты называл это «рабочей командировкой»! Теперь мы перебрались в Сен-Пьер, и я подозреваю, что здесь ты тоже не скучаешь. На фестивале Эдж здорово разошелся: и камни бросал, и дрова рубил – прямо знаток сельского спорта, – Зак ехидно улыбнулся, сминая в руке толстенькую брошюру, – Красивые иллюстрации, Эрже. Ты сама делала фотографии для этого экземпляра?
