Черные, страшные тучи сильный ветер сгонял в кучу над славной речкой Кур, что хоть и была невелика в этом месте, но желала выплеснуть всю свою силу. Одна высокая волна ударила о берег..Брызги волны словно желали откусить обрывистый берег. Другая волна! И вот уже она потащила назад маленькое тельце в цветастом сарафанчике, что само без чьего либо принуждения бросилась в бушующую реку.
В небе, что по цвету было схоже с дегтем сверкнула молния. Сначала где то вдалеке, а потом расскаты грома все приближались и приближались. И вот уже так шендарахнуло над запряжённой телегой, что у мужика и мальчонки, сидящих в ней уши заложило! Кони рванули и понеслись с испугу по узкому тракту, изждавая недовольное фырцание и ржание.
С воинствующих небес хлынул поток воды, из – за чего не стало видно дороги.
Мужик, управлявший вожжами, перекрестился и повернулся к малолетнему парнишке, подсовывая ему рогожу: Укройся грю, вымокнешь ведь яки грива у коников. Ну, не переживай! Чем мы могли помочь рабе божьей, шо яка гиена бежала с этого света, навстречу своей смерти… Небось беглянка… Из окрестных сел! Слыхивал, шо вроде сбежала от хозяев некая Мария, коей житие опостылило… А виною всему любовь… А вона жениху то не ровня, девка крепостная, за кою решит барин, когда и за кого замуж итить…
Мальчишка, лет семи выдавил из себя улыбку и покачал головой.
Ты шоже старика не слухаешь. Укройся, грю! – не как не мог угомониться мужчина.
А у не по годам взрослого мальчика были свои думы, от коих он не как не мог отвлечься… Перед его глазами была босоногая крестьянская девчушка в похожем, как у утопленницы, цветастом сарафане и огроменном пузом. Пьяный отец водил ее по рядам среди торговцев и орал бранные слова. Какой то безглазый офицер пристыдил пьянчугу, а тот подбежал к мясному ряду и завопил: Ах, же охфицеришка! Гулящую девку защитнищашь! Выкаблучиваешься, а не виж, шо моя болявка- аржаница, хоть и годков чуток боле десяти… Греха, то яки, нет! Брак ее законный! Вот только батько еще не родившегося дитя, не муж ейный… Зараза! Вот и прячу ее от гнева мужа, вожу по базару, а сам думаю може яки барин польститься, да в дом для своего удовольствия то и заберет.. На сносях то бабы, еще тот товар! Так шо иди, гуляй служивый, али покупай девку, но знай у нее хозяева злющие…
Наконец то Прошка вернулся в этот мир, несколько раз прокрутив в голове увиденное случайно событие, намедни ранним и еще солнечным утром.
Дядько! А это Господь на землю ливень наслал за грехи людские! – спросил мальчик.
Мужик, что занимался хозяйством и был прислужником матушки Агафьи, что воспитывала мальчишку, наконец то нашедший общий язык с конями, что перестали нервничать вздохнул и ответил: Ни! Вода не за грехи! Дождь благо! Урожай будет! Урожай будет- достаток будет!
Кажется маленький Прошка понял, но думы вновь нахлынули и немного поморшив лоб он помолился в черные небеса и спросил: Тат, а ежли я строго поститься буду, как отец Сергий, то Господь простит людям, хоть малость их грехов.
Ох, и славная душонка! Да, что же тебе за всех то в ответе быть! У самого же грехов по малости лет нет…
В это время повозка подьезжала к возводящемуся храму. Новый порыв яростного ветра, который погнал облака дальше от города, клонил до земли деревья и ломал огромные ветви. Только накануне поднятый на колокольню колокол неожиданно издал свое: Бааавммммсба!, из за того что оборвался огромный канат.
Кони встали на дыбы и замерли. Парнишка соскочил с повозки и прокричал: Ты, хоть и в честь Господа, за таки деяния царь Иоанн колоколам уши отрубал. Звон радость, а не страх! А ты страх! Вона, животина испужалася!
