В перерыве между занятиями с клиентками я проверила мобильный. Во время работы он лежит у меня в сумке с отключенным звуковым сигналом. Не знаю, что заставило меня взять в руки трубку. C самого утра у меня было дурное настроение – будто я знала, что что-то должно произойти.
Старшая дочь звонила восемь раз.
Я быстро запустила набор ее номера, прикидывая, что же могло случиться. Мои дочери в субботу не учатся. Они сегодня отсыпаться должны! Внутри у меня все сжалось.
– Вчера поздно вечером застрелили Родионова, – сказала дочь, которая после нашего развода с папочкой называла его исключительно по фамилии, как, впрочем, и я сама.
Я издала какой-то неопределенный звук.
– Я решила тебе позвонить и предупредить – чтобы ты лучше от меня узнала, а не от кого-то из клиенток, – невозмутимо продолжала Лариса, у которой смерть отца, похоже, никаких волнений не вызвала. Хотя они не виделись пять лет… – Работать-то сможешь?
– Смогу, – ответила я, взяв себя в руки.
Признаюсь: это было не очень сложно. У меня все давно перегорело. Душевная рана успела затянуться. Детали узнаю вечером. Дома. От старшей дочери или от мамы, которая уж точно к нам прибежит.
* * *
Я уже пять лет разведенная женщина. Брошенная олигархом питерского разлива женщина. Первая жена. Жена студенческих лет и лет становления газового магната. Та, которую сменили на более молодую. «Подруга дней суровых» стала не нужна. По статусу полагалась юная длинноногая модель. Молодая хищница, которая вовремя подвернулась под руку. Или другую часть тела.
Нет, не думайте, я не жалуюсь. Теперь рада, что все так сложилось. Рада, что мы развелись. Вовремя развелись – пока для меня не стало слишком поздно начать новую жизнь. Я сделала карьеру. И кем? Тренером по фитнесу! Я – самый дорогой тренер по фитнесу в самом дорогом оздоровительном центре в городе. Дамочки моего возраста (и старше) ко мне в очередь встают. Я – живое воплощение их мечты – в смысле приведения тела в порядок, а не статуса брошенной богатым мужем женщины. Они-то пока при мужиках, оплачивающих дорогой фитнес. Хотя на моем примере они опять же могут убедиться, что есть жизнь и после мужа-олигарха. Если захотеть, можно сделать карьеру и содержать семью. Конечно, тех денег, которые были раньше, у меня сейчас нет, но те были деньгами Родионова, а эти – мои. Я сама их заработала!
Работа с людьми мне очень нравится, дает невероятный заряд бодрости и положительные эмоции. Я – лицо и символ нашего центра. Однако иногда задумываюсь, не подключиться ли мне к административной работе? В общем-то, пора совмещать работу тренера с чем-то еще. Не до пенсии же тренером по фитнесу работать? Мне сейчас сорок три, а новую жизнь пришлось начать в тридцать восемь… Совершенно новую.
Но согласится ли Норка, директриса нашего оздоровительного центра, подпустить меня к административной работе? Помощница ей точно нужна. Я же вижу. Надо подумать, под каким соусом ей подать мое желание поучаствовать в административной работе. Если бы был жив Ашот, ее муж и бывший директор центра…
Возвращаясь домой, я вспоминала, как начиналась моя карьера… И как была права мама, которой Родионов не нравился с самого начала. Он не понравился ей еще студентом-фарцовщиком, а когда зять стал газовым королем, теща перестала с ним общаться. Другие тещи поступают наоборот.
Но мама все сделала правильно. Когда мы собрались пожениться, она первым делом отправилась к юристу, чтобы выяснить, как Родионова устроить на работу, не прописывая в нашей квартире. Во время учебы он был прописан в общежитии, потом, по-моему, дал взятку коменданту, чтобы эта прописка у него осталась. Мама наотрез отказалась прописывать зятя в нашу однокомнатную квартиру, и ее сохранила, и Родионов не получил на нее никаких прав. Зятю мама объяснила, что ее отказ должен служить для него стимулом для зарабатывания денег на отдельное жилье.
