- Нона! Нона, вставай! Да, вставай же! - чьи-то маленькие ручки
настойчиво теребили мое одеяло. А звонкий голосок звенел прямо в
ухе. - Кто такая Нона? - не понимая отозвалась я и открыла глаза. -
Ты. - уверенно произнес мальчишка дошкольного возраста. - Вставай
уже. А то мама ругаться будет
Я ничего не понимала. Чей это ребенок? Почему его мама вдруг
будет на меня ругаться? С чего он решил что я какая-то Нона? И,
вообще, надо дождаться моего лечащего врача, а не вскакивать сразу
после операции на сердце. Меня зовут Мячина Ольга Сергеевна. Мне 54
года. По-первому образованию химик, по-второму экономист. А работаю
кризис-менеджером. Последнее время все больше в гос структуре. Была
замужем 4 раза. Ни один брак не продержался больше года. Что не
удивительно. Я сильная женщина и мне нравятся такие же сильные
мужчины. А два сильных человека долго вместе не уживаются.
Особенно, если у одного из них работа связанна, как у меня, с
бесконечными командировками. Зато у меня есть младший брат и две
лапочки племянницы. Которых я исправно балую, когда появляюсь дома.
Последнее время у меня сердце что-то стало покалывать, вот я и
заскочила на всякий случай к спецам между командировками. А тут
такой всякий случай - анализы, обследования и ты бац, и уже на
операционном столе. Ненормированный рабочий день, бессонные ночи,
стрессовые ситуации плюс возраст, ну, и что вы хотели дамочка?
Короче, последнее что я помню, это операционная и запакованные во
все стерильное врачи и медперсонал.
- Нона! - снова завело свою шарманку маленькое
недоразумение.
Задумавшись я забыла придерживать одеяло и оказалась почти без
него. То, что я увидела под одеялом, привело меня в ступор. Я была
совсем не я! Там лежал какой-то перекормленный шарик примерно
школьного возраста. От моей стройной, шикарной фигуры не осталось
ничего. Как и от возраста зрелой дамы. На автомате я прикоснулась к
лицу. Не мое. Чтобы понять как я выгляжу мне нужно было зеркало.
Кубарем скатилась с кровати, при этом пребольно стукнувшись о ножку
этой самой кровати ногой. Зеркало, хоть и маленькое нашлось на не
широком столике между моей кроватью и соседней. Дохрамав до него я
с замиранием сердца уставилась на толстощекую девченку лет
одиннадцати - двенадцати с большущим синяком с левой стороны
лица.
- Это где это я так? - спросила я у разбудившего меня
недоразумения.
- Это не ты так, это Вальд тебя так. - с готовностью доложил
будильник.
- Вальд? Ааа… - я хотела узнать кто такой этот неадекватный
Вальд, который бьет девочек, но недоразумение все поняло по
своему.
- Папа, когда пришел домой и узнал, хотел выпороть тебя розгами.
Сказал, что ты на них давно напрашиваешься, и что Вальд поспешил с
оплеухой. А мама сказала, что не только поспешил, но еще и силу не
рассчитал! Ты слишком долго не приходила в себя, так что пришлось
звать целителя. А тот после лечения тебя усыпил и запретил будить
до утра и всякого рода рукоприкладство, включая вожжи, ремень и
розги тоже запретил.
- Кто такой Вальд и чего ему приспичило раздавать мне оплеухи? -
поинтересовалась я.
- Мама! - завопило во всю глотку недоразумение. - Она не помнит
кто такой Вальд! И почему он отпустил ей леща тоже не помнит!
“Твою ж налево!” - только и успела подумать я - “ Хрен знает
где, хрен знает как, я здесь очутилась. Так еще и спалилась в
первые пару минут.” То что операция для меня закончилась плохо, я
уже не сомневалась.
Когда в комнату поднялась мама, такой же колобок, как я, только
массивнее - понятнее мне ничего не стало. Ибо первое, что она
сделала, это спросила:
