Болото!
Проклятый трибун – спасла же мужика
на свою голову! – загнал меня в болото!
Я попыталась взять правее в надежде
обойти лесные топи по краю, и прогадала: здесь ноги стали
проваливаться в воду уже по щиколотку. Я высмотрела кочку, покрытую
мхом, перебралась на нее. Потом – еще одну. Она тоже оказалась
устойчивой. Так я и прыгала с кочки на кочку – все дальше и дальше,
чувствуя себя настоящей партизанкой, уводящей вражеский отряд в
глухие дебри, из которых ему ни за что не выбраться.
– Э-ге-ге-гей! Бар-бр-ра-а! Ты не
знаешь болота, остановись! – очередной крик магварра Алаира
раздался слишком близко, ударил своей мощью между лопаток.
Я как раз отталкивалась от кочки,
чтобы сделать очередной прыжок. Но тут дернулась, запнулась,
толкнулась недостаточно сильно и до следующей кочки не допрыгнула.
Воняющая тухлятиной и торфом болотная жижа, покрытая тиной и
ряской, встретила мое массивное тело с голодным чавкающим
звуком…
Я упала в трясину!
Увязала почти по самые плечи. Вот и
допрыгалась, Варя-Барбра, вот и добегалась. И как теперь
выбираться?
Потянулась к ближайшей кочке,
переступила ногой и почувствовала, что вязну еще глубже. Замерла,
не решаясь пошевелиться. Мысленно начала прощаться со своей
короткой и нелепой жизнью. И тут по моей голой икре скользнуло
что-то длинное, гибкое, холодное. Там… в глубине… что-то хищное и
страшное? Оно сейчас будет меня есть?!
ААААААА!!!
Забыв обо всем, я завизжала так, как
не визжала никогда в жизни!
Воздух в легких кончился, я втянула
в себя новую порцию воздуха и снова завопила.
Нет-нет-нет-нет! Только не так! Быть
съеденной я не готова!
Пусть уж лучше мне повесят цепь на
шею, закуют в кандалы, отрубят голову или пронзят мечом сердце –
это все равно не так страшно, как чувствовать, что тебя жрут
заживо!
– Иду! Держись, Барбра! – услышала я
голос трибуна, когда прервала на миг свой визг, чтобы глотнуть
воздуха.
– Скорее! Меня сейчас съедят!.. – я
и сама не заметила, как зажмурилась, будто закрытые глаза могли
избавить меня от ощущения противных холодных прикосновений к
погруженному в вонючую жижу телу.
– Ну, и что ты так орешь? Вот уж
воистину – орисса! – насмешливый мужской голос
прозвучал прямо над головой.
– Меня сейчас съедят! – я распахнула
глаза и запрокинула голову, чтобы встретиться взглядом с глазами
трибуна. На миг даже забыла, в каком положении оказалась: таких
красивых, сияющих фиолетовым пламенем глаз мне видеть не
приходилось!
– Тогда давай поспешим извлечь тебя
из этой неприятно пахнущей лужицы, – подмигнул трибун.
Ни злым, ни раздраженным магварр
Алаир не выглядел. Скорее, слегка озадаченным. Он принес с собой
пару длинных бревнышек: одно – толщиной в мой бицепс, другое –
вдвое тоньше. Первое он быстро положил так, чтобы одним концом оно
опиралось на ту кочку, на которой стоял сам, а другим – на ту, до
которой не допрыгнула я.
– Хватайся! – скомандовал мне, и я
тут же вцепилась своими когтистыми пальцами в спасительное дерево.
– Попытайся медленно вытащить одну ногу, опираясь не на вторую
ногу, а на бревно.
Трясина отпускать не хотела, деревце
под моим весом прогибалось, я сопела от страха и усилий, а трибун,
как мог, успокаивал меня:
– Ты, главное, не поддавайся панике,
Барбра! Не дергайся, не делай резких движений. Болото этого не
любит.
– Угу, – прохрипела я. – Одну ногу
вытащила.
– Отлично! Теперь, не слишком
опираясь на нее, тащи вторую.
Еще пара минут напряженной борьбы с
вязкой пучиной. Я даже слегка согрелась, несмотря на холод, и
забыла, что там, в воде, есть что-то живое и наверняка опасное.
– Есть! – пискнула радостно, но
негромко, чувствуя себя почти счастливой оттого, что удалось
освободить ноги.
