Фраккан ― столица королевства
Лантерра. Когда-то это был даже не город, а всего лишь лагерь
боевых магов. Вместо дворцов здесь стояли казармы и палатки,
вместо парков росли чахлые кустарники. Вместо рукотворных озер и
прудов встречались лишь грязные лужи.
Магам-аристократам потребовалось
более пяти сотен лет и помощь тысяч и тысяч простолюдинов, чтобы
превратить военный лагерь в большой и красивый город. Зато теперь
королевство Лантерра гордится своей столицей!
Дух замирает у каждого, кто
оказывается во Фраккане впервые. Широкие мощеные брусчаткой улицы,
сонные тенистые аллеи, великолепные поющие фонтаны манят
прогуляться, насытиться своим великолепием на годы вперед.
В центре всего этого великолепия
находится королевский дворец. Его каменные стены меняют цвет в
зависимости от времени суток. Его зеркальные окна сияют, словно
огни маяка. Его башни, портики и колонны покрыты изящными
барельефами и лепниной.
Но королевский дворец ― не
единственный в столице. У каждого магического Дома ― свой дворец.
Эти четыре дворца окружают королевскую резиденцию, строго указывая
своим расположением на стороны света. На юг от королевского
находится дворец Дома Дня. На север ― дворец Дома Ночи. С востока к
королевскому дворцу прилегают владения Дома Рассвета, а с западной
стороны подступают территории дома Заката.
Недаром гербом королевства Лантерра
является четырехлучевая звезда, показывающая единство четырех Домов
и королевской власти!
*** Новое
***
Три десятка и семь дней спустя
после битвы в Гнездовье
Стылая осенняя ночь окутала Фраккан
погребальным саваном. Стены дворца Дома Ночи, облицованные черным
мрамором, слились с тьмой, растворились в ней настолько, что
разглядеть дом можно было, только приблизившись к нему хотя бы на
пять десятков шагов. Ни одно окно не выдавало себя светом. Ни одна
дверь не осталась незапертой.
В самом дворце было безлюдно. В
гулкой тишине темных пустых коридоров даже звук падения песчинки
показался бы грохотом. Но и песчинки предпочитали не падать, а
жаться к стенам, лишь бы не выдать своего существования хозяевам
дворца ― нэйту и нэйте Вебранд. Ведь у хозяев Дома Ночи разговор
короткий: легкое движение пальцем, и любая помеха превращается в
прах или тлен, а то и вовсе исчезает в темной бездне!
Валкаста нэйт Вебранд, мать Эйлерта,
сидела в своей гостиной, в низком мягком кресле, обитом черным
бархатом, и куталась в меховой полог. Ее ноги ― худые, будто палки,
и вечно мерзнущие, были протянуты к жарко протопленному камину с
тлеющими угольями. В тонких пальцах левой руки нэйта сжимала
короткий мундштук с заправленной в него пахитоской. От пахитоски
исходил ароматный дымок, пахнущий табаком и
лавровишней. Правой рукой Валкаста поглаживала большого
мохнатого паука, пригревшегося у нее на коленях.
― Снова в твоих покоях воняет, как в
храме. ― Дверь в гостиную отворилась беззвучно, шагов тоже не было
слышно, и мужской голос прозвучал словно из ниоткуда.
Однако нэйта Валкаста не испугалась.
Чтобы забрать жизнь, необходимо ее чуять. Нэйта любую жизнь чуяла
на расстоянии в сотню шагов. Подобраться к ней незаметно мало кто
смог бы. Муж, нэйт Эртруар ― даже не пытался.
― Зачем звала? ― взмахом разгоняя
перед лицом струйку дыма, выпущенного сморщенными губами супруги,
поинтересовался маг.
― Он возвращается. ― Сухие
морщинистые губы на пару мгновений разомкнулись и тут же снова
обхватили мундштук.
― Эйлерт? ― нэйт Эртруар медленно
опустился в соседнее кресло. ― Но, судя по донесениям из крепости,
его не было среди боевых магов, которые вернулись в Шарсол…
― И тем не менее, он идет, и скоро
будет во Фраккане. Мои сны никогда не лгут.
― Что еще говорят твои
сны?
