Первое, что я помню – это кусочек
неба и жжение. Жгло как будто везде, но больше – лоб и щёки. Руки
ещё, примерно от локтей и до кончиков пальцев.
Второе – это он. Весь чёрный
почему-то в том моём ещё не до конца трезвом восприятии. Он смотрел
в упор и вызывал у меня ужас – лысый, вернее, бритый, с чёрными
безднами-глазами и широченными такими же тёмными бровями.
Третье – парень с разбитым лицом
около меня. Он лежал без сознания, неуклюже раскинув руки и ноги.
Его футболка, перепачканная в его же крови, была разорвана у
горловины. Хуже всего выглядел его рот – месиво из песка, крови и
кожи.
Я рвусь помочь избитому, спасти нас
обоих от чёрного жестокого демона. Не знаю, что давало мне такую
уверенность, но почему-то с самого начала у меня было некое знание,
что единственный, кто в этом мире способен дать ему отпор – это я.
Именно я имею над этим чудовищем власть. Ещё не ясно, какую именно,
но что-то точно есть.
- Отойди от него!
Я не обращаю внимания на его
приказной тон. Качаясь, ищу у страдальца пульс – он легко
прощупывается на шее, в районе сонной артерии. Ватными руками
стараюсь схватить лежащего на раскалённом песке парня и оттащить с
солнцепёка в тень. Мне, конечно же, не хватает сил, и я решаю хотя
бы намочить его лицо, чтобы не так горело на солнце. Пока иду к
воде, набираю в ладони, меня шатает так, как если бы я была в
лодке, а вокруг бушевал бы шторм. Вода выплёскивается из моих рук,
и мне приходится снова и снова её набирать, глубже зарывая ступни в
песок, как будто это могло бы помочь мне удержать равновесие.
Страшный человек даже не пытается
мешать – настолько очевидна моя беспомощность. В конце
концов, мне удаётся донести совсем немного воды до избитого, чтобы
смыть кровь с его лица. Тот, получив холод и соль прямиком на живую
рану, приходит в себя. Я почти не слышу его воплей, потому что
отчаянно борюсь с руками, обездвижившими меня.
- Я же сказал, не подходить к
нему!
Не имея возможности драться, я
кричу что есть мочи и, очевидно, от перенапряжения
проваливаюсь…
Снова небо, теперь серо-голубое.
Тогда было ярко синее. И света теперь как будто меньше. Вечер?
Он сидит всё там же – у камня,
свесив голову, словно от жуткой боли. Его бритая голова
отвратительна и вызывает у меня приступ тошноты. Но желудок
оказывается пустым – еды в нём, похоже, давно не было.
Как только становится легче, я тру
лицо ладонями и морщусь – оно обожжено, невозможно
прикоснуться.
- Отвали от меня! – требую, потому
что он снова пялится своей чернотой.
Не сразу, но его фигура всё-таки
поднимается, вернее возвышается надо мной и оказывается громадной.
Я понимаю: если он захочет меня придушить, ему хватит двух его
пальцев. Ещё он может схватить меня за шиворот и легко зашвырнуть в
море… или океан перед нами. Физически у меня нет шансов против
него. Есть нечто на каком-то другом уровне, как я уже говорила, и
видимо исключительно по этой причине он уходит. В лес.
Лес, преимущественно хвойный, белый
песок и вода. Где я? Мы… где?
Я ничего не помню. Даже имени.
Своего. Ни единого воспоминания о том, кто я и что здесь делаю.
Последние несколько часов растираю виски, шею, вжимаю пальцы в
глаза – никакого эффекта. Всё так же пустота, тошнота и головная
боль. Ближе к ночи ко всему этому добавляется ещё и
жажда.
Я не знаю, какими были мои
предыдущие ночи, но хочется верить, что эта – худшая из них.
Холодно. Во рту пересохло, очень хочется есть. Из-за усталости я
всё-таки иногда проваливаюсь не столько в сон, сколько в полудрёму.
И постоянно ощущаю ЕГО присутствие где-то рядом. Или, может быть,
это мнительность.
