Веня поймал гипнотическое мгновение созерцательной неподвижности, стоя в трусах перед зеркалом. Он разглядывал себя, и какой-то момент ему показалось, что человека в зеркале он совсем не знает. Только улыбка, которая шевельнулась в уголках рта, мягко утончая губы, в какой-то момент показалась неуловимо знакомой. Глаза смотрели прямо в душу. Что-то шептало Вене, что у этого человека все будет хорошо. Солнышко проникало в комнату через широкое трехстворчатое окно и заливало комнату ярким светом. Ветерок через левую приоткрытую створку, отражающуюся в зеркале изометрично, влетал с улицы и затейливо шевелил тюлевую занавеску, как беспокойный малыш руку отвлекшейся мамы. Тюль трепетала, делала картинку ощутимой и словно передавала биение самой жизни. В этот момент он остро почувствовал себя на изломе пути, в предчувствии перемен. Отмирающий социализм, помахал всем на прощание ручкой, перестройка, полная пустой болтовни закончилась развалом Союза, и ей на смену приходил дикий капитализм. Страна замерла в ожидании лучшего и напоминала того лося из анекдота, которому охотник прострелил бок так что в нем появилась большая дыра, а он в задумчивом состоянии пьет воду и думает: «Я пью воду, пью, а мне почему-то все хуже и хуже…» Веня улыбнулся еще шире. Его эмоции питались уверенностью безграничных способностях, правотой жизнеутверждающего оптимизма и силой всепобеждающего юмора. О себе он думал не иначе как: «Я молодой мужчина, окончательно попрощавшийся с прыщавой юностью и не желающий знать, что такое скучная зрелость и морщинистая старость».
За окном послышались торжественные длинные гудки машин, чередующиеся с требовательными, короткими. Веня подошел к окну, чтобы не пропустить событие, и увидел внизу машины, украшенные свадебными лентами. Бабки у подъезда старательно натянули ленточку, чтобы получить выкуп. Жених вышел из машины с седым мужчиной, по-видимому, отцом, подошёл ним. Те отмахиваются от него руками, смеются. Видимо, идет торг за невесту. Все, сговорились, взяли выкуп, спиртное и конфеты. Жениха не пропускают к невесте. Веня повернул голову в окно и увидел на кухонном балконе мать. Она стояла с соседкой. Обе смотрели вниз.
– Илья мой никак не найдет себе невесту, – вздохнула соседка.
– И Вене тоже пора… – сказала ма. – Я полотенце приготовила молодых с хлебом и солью встречать.
«Ага, пора, – улыбнулся Веня. – Один раз неудачно расписался к книге регистрации брака и вся жизнь насмарку».
Выходные дни предоставляли столько возможностей в реализации намеченных планов, что настроение поднималось само по себе.
В коридоре зазвонил телефон. Веня поправил на подтянутой талии трусы и бодро поспешил к телефону, чтобы взять трубку до того, как прекратятся звонки.
Звонил Геша.
– Веник, – послышалось в трубке голос с узнаваемым кряхтящим смешком, – Привет!.. Это я! Я чего хотел сказать. Сегодня Андрюха-хирург в час дня собирает всех у себя.
– Кто будет?
– Аркаша Вездесущев, Кузя, Федот, Сева… Все наши. Только посмей там не появиться!..
После этого Геша принялся смеяться и выдавать какие-то свежие шутки.
С хорошей новостью Веня вернулся в комнату и лег поверх разобранной постели, освеженной ветерком с улицы. С Гешей он подружился на первом курсе университета. Этот ненасытно общительный, остроумный и бесконечно веселый парень сразу привлек его внимание, как комик жизни. Он мог часами балагурить, фонтанировать шутками и держать в веселом напряжении окружающих. Часто обзванивал друзей, передавал приветы и организовывал встречи, вечерние посиделки, поездки, пикники, походы и культурные мероприятия. Они с Веней дополняли друг друга, как общительный и деятельный дополняет задумчивого и романтичного; и как один остряк дополняет другого, рождая искрометный неожиданный юмор, который заряжает окружающих весельем и поднимает настроение. Их часто приглашали в незнакомые компании, где оба быстро осваивались и сплачивали коллектив вокруг себя.
