— О боже! — выдохнула я, едва
удержав в руках поднос.
Скудный свет желтоватых ламп
позволил рассмотреть все.
Затылок с всклокоченными темными
волосами, мощную шею, широкую спину, покрытую крупными каплями
пота, подтянутые ягодицы…
Мужчина двигался размашисто,
удерживая широко разведенные ноги партнерши. Он врезался в нее так
грубо, словно сорвавшийся с цепи оголодавший зверь. Казалось,
девушка должна испытывать боль. Но то, что я увидела на лице
блондинки, мало походило на муки. Она запрокинула голову и жадно
хватала ртом воздух, чуть улыбаясь, что-то выкрикнула.
Мужчине это не понравилось, он
накрыл ее губы широкой ладонью, склонился и, не останавливаясь ни
на секунду, оскалившись, произнес на ухо одно лишь слово. Девушка
покорно кивнула, а зверь продолжил движения бедрами с большей
жестокостью и силой. Он невольно дернул головой, отстранился, а мой
взгляд опустился к паху мужчины, на его крупный, увитый темными
венами член.
— Боже, — повторила я и отвела
взгляд, но тут же вернула его.
Мужчина подхватил партнершу,
перевернул на живот, ухватил за бедра и дернул на себя.
Девушка безвольной куклой
повиновалась — уперлась локтями в алые простыни и ждала.
Он провел ладонью по ее бедру, смял
ягодицы, чуть отстранившись и рассматривая.
«Настоящее извращение!» —
запульсировало в моей голове.
Скользнул пальцами по половым губам,
раскрыл их и рывком вошел. Девушка дернулась, сморщив носик, но не
посмела отстраниться. И зверь начал свои движения, короткие,
резкие, яростные, от которых бедра девушки быстро стали алыми, а я
не отводила взгляд и смотрела на порочное зрелище, сглатывая
собравшуюся во рту слюну.
Как ей это может нравиться? Он же
зверь, не человек. Дикий. Жестокий зверь. Я следила за каплей пота,
скатывающейся по смуглой коже спины. И, к моему стыду, я не вышла,
даже не отвела взгляд, а наблюдала за хищными движениями мужчины,
ощущая, как низ живота наливается тяжестью.
Сгорая от неловкости, я невольно
сжала бедра, едва сдерживая стон стыда.
«Стыда», — мысленно передразнила
себя, чувствуя, каким влажным стало мое белье.
А зверь двигается резче, жёстче,
блондинка кривит красивое лицо, царапает простынь и обессиленно
падает. Лежит, широко распахнув глаза. По ее щекам катятся
слезы.
Музыка замолкает, и я отчетливо
слышу хлопки мужских бедер о женские. Влажные. Что отдаются
пульсацией внизу живота.
Мужское рычание, и такой же рычащий
приказ через секунду:
— Приведи себя в порядок.
Я вздрагиваю от голоса, на моем
подносе жалобно позвякивает низкий бокал при соприкосновении с
белоснежной тарелкой. Только сейчас я замечаю, что тут все лишь на
одну персону. Правильно, игрушкам не нужна пища.
Блондинка проскальзывает мимо меня,
прикрываясь простыней, а я боюсь поднять взгляд на мужчину.
Нужно было уйти! Уйти, как только
поняла, что меня тут не ждут! Ольга Сергеевна ведь чётко объяснила
мне правила, перед тем как отправить сюда.
— Если видишь на дверной ручке
красный флажок — не входи. Иди! Работай. Ты умная девка.
Справишься. Не то, что та дура, которая захотела обокрасть нашего
клиента, и теперь я осталась без официантки для Второго зала.
Пока я слушала, Ольга Сергеевна
сняла с меня длинный фартук из грубой ткани и протянула крохотный —
белоснежный.
— Переодевайся, что ты рот
открыла?
— Но…
Мою попытку что-то сказать грубо
прервали:
— Помолчи, Кузьмина, и послушай.
Сейчас идешь в пятую комнату и максимально вежливо обслуживаешь
клиента. Как ты это умеешь делать, — я отрицательно замотала
головой. — Идешь, — произнесла вкрадчиво управляющая. — Девочки
Второго зала получают в два раза больше за смену. За молчание и
расторопность, — привела весомый аргумент. — А тебе, я знаю, нужны
деньги.
