5 невест для 5 братьев. Книга 1

Глава 1 Дэни

Ночь в «Бутырке», перед рассветом, в самое темное время суток, была лунной. За окном давно царила тишина, нарушаемая только редкими и глухими ударами дверей на дальних коридорах от тяжелых тюремных замков. Кого-то выдергивали на Суд. На нарах лежать было не в жилу, не давала расслабиться, словно до предела натянутая, как пружина—невыносимая тюремная тоска. Я пытался сосредоточиться на планах побега, но каждая мысль казалась пустой и зыбкой, как мираж за толстыми решетками. В камере, за исключением меня, все давно спали – кто-то мирно, кто-то тревожно ворочался в своем углу. Тишина давила. Вдруг из унитаза раздался негромкий плеск, как будто что-то просочилось через водяной затвор. Я приподнялся на локте, настороженно наблюдая за этим проявлением невидимого ночного мира. Из глубины унитаза появилась крыса – мокрая, только что поднявшаяся со дна канализационных коммуникаций, проскользнув через все трубы, она выскочила на бетонный пол и замерла, окидывая взглядом пространство, как если бы проверяла, есть ли свидетели. Я не шевелился. Прогнать её? Зачем? Любопытство взяло верх, но затем по непонятной причине стало постепенно перерастать в тревогу, будто что-то зловещее должно было произойти. Крыса двинулась вперед, неспешно пробежав к середине камеры, как бы испытывая границы свободы. В её действиях было что-то целенаправленное, настойчивое. Я наблюдал, как она двигается вдоль стены, чертя мокрым следом прямые линии. Серый бетонный пол в слабом свете, показался непривычно белым. Эти линии складывались в прямоугольник, идеальные углы на грани безумия.

– Случайность, – подумал я, стараясь не дать воображению, увязнуть в тягучей странности происходящего. Через некоторое время крыса замерла, обсохшая и напряженная, она бросилась обратно в унитаз, но не исчезала и спустя секунду, как одержимая вновь выскочила наружу, в этот раз её движения были еще быстрее, и уже через мгновение она начала очерчивать нечто новое. Сердце забилось чаще, а сознание цеплялось за реальность, как утопающий за соломинку. Крыса создавала нечто осмысленное. На полу появилась таблица, с безупречно ровные, прямыми углами. Это было как знак, символ, который внезапно ожил. На мгновение мне показалось, что я схожу с ума. Но это не был бред. Мой мозг отказывался верить глазам. Вдруг мне показалось, что чувствую присутствие чего-то – или кого-то, и этот кто-то играл со мной в игру, правила которой были мне неведомы. Крыса так же внезапно исчезла, как и появилась, оставив в течение 30 секунд очерченную таблицу из семи столбцов и пяти рядов. Причем последний ряд был неполный, а состоял из пяти клеток. Получилось 33 клетки абсолютно правильной формы. Это уже точно была неслучайность. На всякий случай я срисовал таблицу на тетрадный лист бумаги. Начало светать, и я уснул.

Утром за кружкой густого, как мазут, чифиря я показал сокамерникам таблицу, которую срисовал с пола, но вечный арестант по прозвищу «Пинцет» сразу вычислил знакомую систему. Его глаза, привыкшие с малолетки к суровой реальности тюрьмы, блеснули коротким огоньком понимания: —Это тюремная азбука Морзе, —ухмыльнулся он, не выказывая ни удивления, ни сомнения. Я не рискнул делиться с ним ночной историей про крысу:

–Пересечения строки и столбца указывают на нужную букву, – продолжал Пинцет голосом человека, видевшего и пережившего слишком многое, чтобы удивляться каким-то там историям про крыс. Я медленно вписывал буквы, все сходилось идеально.

Таблица ожила передо мной, как древний шифр, скрытый под слоем обыденности. Ночной эпизод больше не казался случайностью – это была чья-то задумка, чей-то вызов. – Пинцет, ты гений! – восхищенно пробормотал я, но он лишь протянул, широко улыбаясь: