Он рвал и метал в своей темнице, его ярость отдавала глухими ударами о каменные стены, словно пыталась пробудить этот мрачный мир от долгого сна. Вечная тьма окутывала его, как тяжелое покрывало, сжимая грудь и лишая надежды. Сколько он здесь? Дни, недели, месяцы? Время потеряло для него всякий смысл. Столько не живут ни смертные, ни драконы, а он, казалось, стал частью этого мрачного места, его тенью, его призраком. Он был лишён своей физической оболочки, но продолжал ощущать её.
Соседние темницы давно замерли в безмолвии. Он слышал, как другие пленники сдаются, как их голоса становятся шепотом, а потом и вовсе исчезают в бездне отчаяния. Но он не мог сдаться. Он был не просто пленником, он являлся древней силой, о которой все позабыли. И это знание горело в его душе, как огонь, который не угаснет даже в самой бездне.
Однажды, когда тьма казалась особенно плотной, когда он уже начал терять веру в свою свободу, яркая вспышка света прорвалась сквозь трещины в стенах его темницы. Она ослепила его на мгновение, заставив сердце забиться быстрее. Для него этого было достаточно – вот его шанс. Он собрал все свои силы и бросился к источнику света, прорываясь через преграды, которые держали его в плену.
Свет заполнил темницу, разрывая черноту на куски и обнажая все её ужасы. Он вырвался из своего заключения, как дикий зверь, готовый к свободе. Пора в объединённых мирах вспомнить о его существовании. Пора вернуть себе то, что было у него отнято. Он знал: за пределами этих стен его ждет не только свобода, его ждёт полноправная власть, он убьётся своей мощью. Время пришло – его история только начиналась.
В парящем замке Авалонии, окруженном облаками и звёздами, в тот самый миг, когда мир замер в ожидании, раздался пронзительный крик баньши. Этот звук, наполненный магией и отчаянием, разрывал тишину, заставляя стены замка дрожать от его силы. Ворон, величественная фигура с белоснежными волосами, стоял на страже вокруг Бешки, создавая силовое световое поле, которое защищало всех от гнева и могущества её крика. Поле сверкало яркими лучами, отражая свет звёзд, но даже оно не могло полностью заглушить ужасный звук, который сотрясал саму сущность Авалонии.
На старом каменном столе, окружённом магическими символами и свечами, Гульнара, с её синеватой кожей и болезненным видом, принимала роды. Каждый её жест был полон древней мудрости и алхимической силой. Она тоже была окружена щитом Ворона, иначе ей бы не удалось приблизиться к подруге.
– Бе-бе, вдох-выдох, – обратился Ворон к своей жене, но не договорил, встретив её ледяной взгляд.
– Я тебя сейчас разорву на части, Ворон! – прошипела она. – Твои земные советы не помогают! Я баньши!
Бешка хотела добавить что-то ещё, но вместо этого снова закричала.
Её крик достиг своего апогея, и в этот момент стена напротив треснула от её вопля. Камни разлетелись в стороны, как будто сама магия разрывала реальность. В этот миг мир казался на грани катастрофы – но это было лишь предвестие чуда.
И вот, в свете магии и хаоса, ребёнок появился на свет. Как только он вырвался из материнских объятий, весь космос вокруг на мгновение затрепетал. Звёзды и светила мира вспыхнули ярче, заливая пространство ослепительным светом. Это был момент, когда все сущности, живущие в Авалонии и за её пределами, замерли в благоговении.
Гульнара осторожно передала новорождённую Бешке. Но как только мать приняла своего ребёнка на руки, свет вокруг погас на мгновение – словно сама вселенная остановила дыхание. В это мгновение кожу вокруг левого глаза ребёнка перечеркнул чёрный шрам, как бездна, а волосы были белыми – унаследованными от отца, но одна прядь черная – от матери. Это сочетание цветов вызвало шок у всех присутствующих.
