— Итак! — Декоративный молоточек, как дань прошлому, опустился
на выемку в деревянной кафедре. Судья откашлялся. — Присяжные
проголосовали единогласно. Заключённый номер восемьсот семьдесят
пять освобождается под залог в пять тысяч кредитов, и ему
назначается три года условного срока. Дело объявляю закрытым! Всем
хорошего дня.
В зале наступила полнейшая тишина. Судья, не задерживаясь и
лишней секунды, скрылся через служебный вход в зал заседания. Лишь
после этого собравшиеся отмерли, зашевелились, зашептались и
зажужжали, как растревоженные пчёлы. Послышались возмущённые
возгласы и восхищённые ахи. Здесь были и любопытствующие горожане,
и группа практикующих студентов из юридических высших школ, и
корреспонденты с мелких голоканалов, которые только и ищут способ
первыми наткнуться и опубликовать репортаж с грандиозной новостью,
и частные видеографы, и даже парочка роботов.
Я взял с соседнего кресла кожаный портфель, бросил туда
запароленный планшет и бумаги по делу. Надо будет их уничтожить как
можно скорее. Сомневаюсь, что прокуратура подаст апелляцию...
— Ну, и каково это, Вейсс?!
Ладная фигурка прокурора заступила единственный проход между
столом и защитной проекцией. Виртуальные прозрачные стены между
участвующими в процессе и зрителями последнее время вошли в
моду.
— Что «это»? — спросил я, не без удовольствия рассматривая
Селесту.
Идеальный брючный деловой костюм, чёрные туфли-лодочки на тонкой
шпильке и строгий пучок, каждый волосок которого уложен настолько
безукоризненно, что поневоле задумаешься, а точно ли перед тобой
настоящая девушка, а не искусно сделанная голограмма. По точёным
скулам Селесты бегали желваки, серые глаза метали молнии, а
маленькие пальчики сжимались и разжимались в бессильной ярости.
— Каково быть безнравственной циничный скотиной, которая
выбивает для преступника смехотворный условный срок?!
— А, то есть, успешным адвокатом? — Я насмешливо поднял бровь,
наблюдая, как от бешенства у прокурора краснеют щёки, шея и даже
симпатичные маленькие ушки. — Ну-у-у… вообще, хорошо. Платят так и
вовсе отлично! — Я специально надавил на больное место прокуратуры.
Что-что, а служащим закона во все времена платили мало. — А
касательно «скотины», я могу и иск за оскорбление подать…
Шагнул в сторону девушки, нависая над ней и намекая, что неплохо
бы освободить проход. Селеста даже не пошевелилась.
— И провалишь дело. В данном контексте «скотина» — всего лишь
разговорное название млекопитающего животного. У тебя же хвост
имеется, — оскалилась прокурорша ехидно. — Зато я подам на тебя иск
за сексуальное домогательство. Ты сейчас стоишь на возмутительно
близком ко мне расстоянии, что уже зафиксировали голокамеры. И не
забывай, мы на Ионе.
Как уж тут забудешь… Ион — спутник Эльтона, и хотя на него не
распространяется большинство законов этой свихнувшейся планетки,
передо мной эльтонийка по рождению и документам.
— Один-один, Селеста. — Я медленно вынул руки из карманов и
поднял их над головой, чтобы, не дай Вселенная, не дотронуться до
мисс Ленц на голокамеру. Портфель неудобно повис на запястье,
слегка ударив меня по голове, но это было меньшим из зол в
сложившей ситуации. — Теперь пропустишь? Или на самом деле мечтаешь
проверить, как я владею хвостом в постели? Признайся, он давно не
даёт тебе покоя.
Селеста излишне громко фыркнула и демонстративно сделала шаг
назад.
— Да скорее Вселенная схлопнется, Вейсс! Даже если мне заплатят!
Пошёл ты к швархам, самовлюблённый кобель!
— И тебе хороших выходных, крошка! — ответил, точно зная, что
обращение выведет из себя неприступного прокурора. Не прошло и
секунды…
— Иск за домогательство! — донеслось мне в спину.
