Орианн Мэрриш
— Ты только взгляни! Ни стыда ни совести! Что за молодёжь
пошла!
Я с тихим вздохом посмотрела туда, куда указывал супруг: молодой
подтянутый цварг приятной наружности запарковал спортивный лимонный
кабрио-флаер прямо на газоне и лихо выпрыгнул из него, перемахнув
через переднюю дверцу. Высокий, кареглазый, с задиристой улыбкой и
короткими чёрно-коричневыми рожками, берущими начало в кудрявой
шатенистой шевелюре. На незнакомце была надета облегающая майка без
рукавов, подчёркивающая рельефные светло-лиловые руки и не менее
прокачанный верх спины.
Разумеется, я знала, что именно возмутило моего мужа: и увы, это
была не парковка в неположенном месте.
— Пф-ф-ф, можно подумать, он надорвется, если напялит приличный
пиджак или толстовку, — продолжал брюзжать супруг. — Ужас какой!
Вот как ему не стыдно ходить с таким цветом кожи? Светло-лиловый!
Ещё бы транспарант на себя повесил: «Я — полукровка»!
«Мы не выбираем, кем рождаться. Нельзя осуждать
гуманоидов за то, кем они пришли в этот мир, только за то — кем
стали».
— Морис, но ведь сегодня очень жарко. Он оделся по погоде.
Я мудро умолчала о том, что сама по просьбе мужа надела
двуслойный тёплый шарф, из-за которого теперь нещадно потела, но
Морис утверждал, что так я выгляжу солидно и под стать положению
замужней цваргини с двумя детьми.
— И что? Срамоту-то надо прикрывать! Нашёл что на себя одеть!
Неужели воспитание настолько скудное, что мальчишка не знает, что
вот так демонстрировать светлую кожу неприлично?!
«Не “одеть”, а “надеть”. Лучше бы собственным образованием
занялся…» — подумала я и тут же себя с горечью одёрнула. К
сожалению, на этой планете нельзя даже просто думать то,
что хочется.
— Ориéлла. — Морис поморщился так, будто ему под нос сунули
тухлую рыбу. — Я же говорил тебе так не делать, тем более в
городской черте! Тебя же учили в этой… как её там… школе для леди,
как блокировать неприятные мысли. Сделай что-нибудь! Это, в конце
концов, неприлично! Ты пахнешь!
— Извини.
«Вдох-выдох. Надо успокоиться».
Мы и правда на публике, нельзя так выдавать эмоции в ментальный
фон… Тем более Морис — цварг со средними способностями, а каково
вон тому мужчине в деловом костюме с мощными витыми
рогами-резонаторами, который изо всех сил вежливо старается не
оглядываться?
У меня ушла почти минута, чтобы очистить голову от негативных
эмоций и улыбнуться. Как и всегда, мысли о Лансе и Лотте
согрели.
— Ну вот и отличненько, теперь постарайся держать себя в руках
всё время, что мы будем в банке! — важно заявил Морис и потеребил
единственную пуговицу пиджака на объёмном пузе. В последний год он
так растолстел, что никакие другие модели на нём не сходились. —
Как я выгляжу?
Я взглянула на Мориса и механически поправила шёлковый галстук,
чуть-чуть его ослабив, чтобы собравшаяся на шее кожа не смотрелась
двойным подбородком.
«Всё верно, так должна поступать любящая жена, Орианн:
заботиться о здоровом ментальном фоне и одежде мужа, готовить еду,
убирать дом, — мысленно сказала самой себе. — Ты сама вышла замуж
за этого цварга, никто тебя не заставлял. Теперь у вас дети, так
что будь добра, исполняй долг заботливой жены».
Мы поднялись по белоснежной центральной лестнице сверкающего
здания с полупрозрачной крышей и множеством сделанных будто из
хрусталя колонн. Когда я впервые увидела это место, спросила: «Это
дворец?»
«Нет, глупенькая, это Первый Центральный Банк Цварга», —
снисходительно ответил супруг, поправил мою ладонь на своём локте и
принялся величественно подниматься по ступеням. Я же смотрела во
все глаза на потрясающую архитектуру и ничего не могла с собой
поделать — от поглотившего восторга запиналась каждые два или три
шага.
