Мне казалось, я знаю Давида и Оксану всю жизнь. Красивая
пара, постоянно вместе. Про таких говорят «не разлей вода». Если бы
кто-то сказал мне, что я стану для них третьей лишней, я бы
рассмеялась тому в лицо. Сейчас всё иначе. Мне кажется, я разрушила
не только их семью и нашу дружбу, но и свою жизнь. И сделала это не
в состоянии аффекта. Я сделала это по собственной воле.
***
- Отпусти… ну же!
Безуспешно пытаюсь выдернуть руку из пальцев Давида, который
тащит меня куда-то. Мелькают стены коридора в отеле, в моих ушах
шумит кровь. От быстрого бега, волнения и железной хватки мужчины,
которого я дико ненавижу. И с такой же силой люблю.
Он толкает перед собой дверь в свой номер, затаскивает меня
внутрь, прижимает к стене, тут же наваливается сверху и целует. В
касании его жадного рта нет ни нежности, ни медлительности.
Торопливо, остро, до потребности сделать вдох, один на двоих.
- Немедля верни меня мужу.
- И не подумаю.
Пытается порвать шнуровку белого платья, понуждая меня вцепиться
ногтями в его запястья. Приглушённо рычит, но продолжает уничтожать
мой свадебный наряд. Кажется, я разодрала ему руку, и теперь на
кипенной ткани - алые следы.
- Давид, прекрати.
Между нами завязывается едва ли не борьба. Перемежаемая
поцелуями-укусами, попытками вернуть себе свободу и приглушёнными
стонами, когда Дав всё же пробирается пальцами под нижнее бельё.
- Я тебя хочу.
- А я тебя - нет.
- Врёшь.
Скользит по внутренней поверхности бедра, начинает ласкать прямо
через тонкое кружево. Боже… Я буду трахаться со своим любовником
прямо на своей свадьбе. С любовником, которого уже готова убить. И
который прав на все сто - я вру ему, потому что хочу. До одурения,
до пляшущих белых точек перед глазами. И всё, что могу - сделать
рваный вдох, когда Давид подхватывает меня под попу, сажает на
себя, одновременно врываясь на полную глубину, и шепчет со слепой
яростью:
- Клянусь, если ты не разведёшься с этим дерьмом завтра же, я
его убью.
Четыре месяца назад
Выпускной - он почти всегда одинаковый. Из детского сада или из
школы. Или из ВУЗа. Только напитки и ожидания от жизни становятся
совершенно иными, а в целом… В целом это тот праздник, который
запоминается навсегда.
- Он тебя хочет. Я давно это заметила, - шепчет мне на ухо
Оксана, приземляясь рядом с бокалом мартини. - Только не смотри, а
то поймёт, что мы о нём.
Она кивает в ту сторону, куда мне сразу хочется устремить свой
взгляд, но я держусь, беспечно улыбаясь. Меня пьянит ощущение
свободы, выпитый алкоголь и мысли о том, что теперь всё в жизни
будет иначе. Всё же перевожу глаза туда, куда указала Оксана, и
натыкаюсь на Давида.
На первом курсе он получил кличку Дьявол. Банальную, но она
чертовски ему шла. Сейчас, когда не сразу отвожу взгляд, понимаю,
что его улыбка, которая в этот момент принадлежит только мне, не от
мира сего. Демоническая. С такой заманивают в ад, где бросают на
самые острые скалы. А рядом с ним… Славик. Едва не морщусь, когда
понимаю, что он и есть тот, кто «меня хочет». Об этом разве что
ленивый не знает.
- Да ну тебя.
- Что? В последнее время в наших разговорах ты фигурируешь
регулярно. Аля, Аля, Аля…
Оксана отставляет пустой бокал на низкий столик и тащит меня за
руку с дивана, и я иду, покачиваясь на высоченных каблуках. Редко
ношу их, но сегодня поняла, что зря. Кажется, парни готовы себе шеи
посворачивать, когда девушка со стройными длинными ногами ещё и
туфли на каблуках надевает. На танцполе уже настоящая вакханалия -
Костюков Паша скачет козлом, изображая рок-музыканта под кайфом.
Остальные парни ржут. И мне хочется влиться в это безумие,
пропитанное ощущением бесконечного счастья.
