Меня всегда будет слишком много… Интересно, если я умру, меня станет ровно столько, сколько нужно?– Он улыбался. Улыбался улыбкой, где-то за пределами грани сумасшествия. И этот его прищур.
Я никогда не умела понимать его глаза.
Глава 1
Всё началось несколько месяцев назад…
Я проснулась от острой нехватки кислорода, и стала жадно глотать воздух, пока как мне не показалось, что я его уже проглотила весь. И тогда я его стала глотать дальше.
Пока вновь не потеряла сознание.
Не знаю, сколько я была в бессознательном состоянии после своего первого пробуждения, и сколько бы пробыла ещё, если бы ни этот шепот. Этот навязчивый до раздражительности шепот. Как-будто майского жука кто-то поймал, посадил его в спичечный коробок, а коробок поместил прямо мне в голову. И вот он там возится-возится. Наверное, ещё бы чуть-чуть, и он прорвался бы мне прямо в мозг.
По-крайней мере, именно, это ощущение заставило меня открыть глаза.
В которые, тут же ударил острый свет. Ударил с такой силой, как-будто где-то там, в глубине моих глазных яблок, только что родилась сверхновая звезда.
И тут же умерла. Сжимающе-разрывающей болью разойдясь внутри глазниц.
Я не совсем ещё привыкла к местному освещению, и попыталась руками потереть глаза, так как, всё ещё было видимо, довольно размыто, но руки не слушались. Скорее всего, я слишком долго пролежала в бездействии, что мышцы, довольно вяло реагируют на нервные импульсы. Или мозг недостаточно проснулся ещё. Наконец, потихоньку, пазл моего поля зрения начал собираться в картинку. Пока, наконец, все слои не наложились друг на друга.
Лёгкие муражки пробежали по мне. И, несмотря на всю мою неподвижность – внутри меня всё встрепенулось. Как будто сама душа содрогнулась, вздыбая мощными снежными лавинами моё промёрзшее насквозь тело.
Мне не хотелось думать. Потому, как боль всё ещё не отпускала. И если бы, я ещё и пыталась анализировать себя в пространстве, то думаю было бы намного больнее. Разве новорожденные плачат и кричат не поэтому?
Нет, я, конечно, была обеспокоена своим местоположением полной неизвестности, но думать всё равно не хотелось. Быть может, некоторые люди, потому и не думают, что боятся боли.
А потом просто привыкают не думать.
Боль…
Интересно сколько нужно боли, чтобы перестать её чувствовать?
Как-то слышала, что однажды, один буддийский монах облил себя бензином в знак протеста, и поджег себя. Оставаясь при этом неподвижен и молчалив. Что это говорит о боли? Что боль – это всего лишь проявление эгоизма.
Может быть потому, рано или поздно, какой бы сильной не была боль, наступает какое-то непонятное смирение. Состояние абсолютно спокойной смерти – совершенной безмятежности. Как будто любимый мальчик сжал крепко-крепко твою руку в своей ладони, и поцеловал. Так отрывисто-нежно и неожидано. и ты «умерла».
И вот уже, словно ничего и не было, и вы идёте с ним дальше. И даже не знаете, как отреагировать. И дело даже не в количестве поцелуйного опыта. Этот самый поцелуй, который ты так ждёшь, всегда неожиданен. И если идиотскую улыбку счастья ещё можно скрыть, то звёздочки – этих наглых солнечных зайчиков, неожиданно ворвавшихся в вашу душу и уже весело в совершенно бардачно-беззаботном порядке скачащих в переливах солнечного света по вашей радужной оболочке, спрятать уже нельзя.
Потому, победивший однажды боль, однажды встанет в один ряд с богом.
И я расплылась глазами по окружающей меня обстановке. По-мимо, этой неудобно-мягкой кровати, какая есть, наверное, у каждого в его садовом домике, с её проваливающейся в никуда сеткой и довольно специфическими скрипами, я находилась в полной изоляции четырьмя стенами, выкрашенными в бело-голубоватый цвет, хоть и убаюкивающий и не бросающийся в глаза, но совершенно неопределённый и абсолютно пустой.
