Светлое полотно. Пустота двора и
одиночество высоких ступеней. Силуэт. Узкая внезапно ставшая такой
родной спина. «Как звать себя, если знаю, что прожила под именем Хе
Су две нынешних жизни? Дочь… Родила и оставила дочь», – понимание
распускалось в сердце ледяными цветами. «Почему здесь так
холодно...? – Джин ударила себя кулачком в грудь. – Не спала.
Выжила. Вернулась домой».
Она задыхалась, тонула в тяжелом
точно мокрый снег воздухе, которым невозможно было дышать, а можно
было только плыть в нем, как в дурном сне. Девушка почти ничего уже
не видела вокруг. Боль росла, но не страшила. «Чего бояться, когда
ты рядом», – сквозь новую режущую волну улыбнулась Джин, светящейся
в густеющей мгле знакомой фигуре. Зачем проклинать глаза, которые
подвели ее? Она видит Со сердцем также четко, как в то утро на
берегу моря. «Спасибо, любовь моя, ты все-таки сумел ради меня
стать добрым императором и милосердным человеком... – Ха Джин
потянулась рукой к лицу Со, которое приблизилось и заслонило мир. –
Не будь суров к себе. Не оставайся один. Твой человек верит в
тебя». Цветы в груди взорвались ослепительным сиянием прекрасно и
невыносимо. Сознание Ха Джин рухнуло на пол грудой осколков.
***
Музыка оказывает разное воздействие на людей. Раздражение,
неприятие, восхищение, готовность боготворить – все эти чувства
будит в нас музыка. Человек может быть твердо уверен, что любит её
всем сердцем и морщится, пробегая мимо уличного музыканта, или
возмущенно рассказывать своим друзьям, что его сын совсем обезумел,
раз слушает такую дрянь. «Для этого я его растил?!» – вечный
риторический вопрос.
В этой части Нью-Йорка удивить
музыкой кого-либо было сложно. За каждым углом, в каждом
полуподвале, кто-то играл, репетировал, ссорился из-за нового рифа
или сорванного соло. Странно, что раздражение, которое испытывал
симпатичный русый гитарист в одном из таких полуподвалов вызывало
не отсутствие усердия, не провалы в исполнении, не пренебрежение
совместно написанными словами или мелодией. Гитариста раздражало
непроницаемое лицо солиста: «Черт бы побрал, Со! Ну сделай уже с
собой что-нибудь! Я фанат New Order, но твоё лицо все время
одинаковое. Выдай хотя бы какую-то эмоцию!»
На самом деле музыкант давно
смирился с тем, что всякие разговоры и аргументы здесь бессильны.
Со оставался верен себе. «Странно, что вообще приходит к нам
играть. Мы и одной бутылки пива вместе не выпили. Работа закончена,
гитару за спину и на выход. И это наш фронтмен!» Гитаристу
казалось, каждую репетицию он в бешенстве. Это было неудивительно.
Удивительно то, что ради текстов и мелодий, которые приносил
закрытый и надменный кореец, ради его хрустального голоса, они с
парнями были готовы простить ему все. Буквально ВСЁ…
Конечно, гитарист ошибался. Простить
другому человеку всё. Это возможно?
***
В светлом торговом зале
фешенебельного магазина витал тонкий ненавязчивый аромат духов. Все
в меру. Ненавязчиво и элегантно. С чувством собственного
достоинства. Никакой кричащей роскоши: пастельные тона, тонкая
роспись стен – точно традиционные мазки кистью.
«Совсем как девушка, стоящая
напротив. Просто. Элегантно. Дорого? Конечно, нет», – госпожа
управляющая как свои пять пальцев знала финансовое положение уже
бывшей работницы. Именно она год назад помогла ей цивилизованно
решить проблемы с кредиторами. Помогла, как говорят в банках,
реструктуризовать долги. «До сих пор не понимаю, зачем я тогда
ввязалась, а не просто уволила новенькую. Интуиция, черт ее дери. И
ведь опять не прогадала», – перед глазами женщины встали последние
цифры продаж маленькой должницы. С легким сожалением, управляющая
принимала прощальные поклоны и благодарности:
