Теммельс проснулся в домике для стражи, где хранилось оружие и можно было отдохнуть от бесконечного надзора за каторжанами, от того, что в каменоломнях Сандока было не слышно привычных шумов работы и ругани. Он встал, помотал головой и умылся холодной водой из корыта. Теммельс сильно перепил местного хмеля ночью и никак не мог отойти. Тошнило и хотелось пить. Как назло, в домике не было ничего, чем можно было бы утолить жажду, кроме мутной воды в корыте. Шлем он сбросил с головы. Послышались пламенные речи и рукоплескание.
– Что за? -выругался он и подбежал к небольшому оконцу.
Окно было загрязнено налипшей пылью. Теммельс поспешно протёр стекло ладонью. То, что он увидел, не вписывалось в привычные виды обычного дня в Сандоке.
Ветер за окном привычно разгонял клубы песка. Солнце нежадно палило площадь. На большой площади стояли тысячи каторжан и радовались высказываниям какого-то типа в плаще. Каторжан в Сандоке подвергали процедуре обезличивания. Им отрезали уши, носы, губы и половые принадлежности. От этого они выглядели уродцами, каких. Свет не видывал. Стражники так их и называли «Уродцы». После обезличивания, уродцы выполняли непосильную работу в каменоломне по добыче камней, в которых была заключена сила молнии. От такой работы уродцы погибали без счёта. По периметру стояли вкопанные столбы. На столбах были привязаны мёртвые стражники с разорванными ртами.
Теммельс, хотевший сначала выбежать с клинком наголо, притих. Теперь он очень надеялся, чтобы его не заметили.
– Славься! Славься! Славься! Чешуйчатый! Повелитель смерти и рабов! – кричали каторжане. Теммельс со страхом отпрыгнул от окна. Он споткнулся и уронил стойку с клинками. Раздался грохот металла.
На звук ворвались каторжане и начали избивать Теммельса. Затем схватили и вытащили на улицу.
– А …ещё одна падаль! Тащите его к столбу, братья! -крикнул человек в плаще.
Теммельс понял, что ему конец. Его бесцеремонно привязали к столбу. Подошёл человек в плаще. Лицо его было в слизи и чешуе. Глаза его были рыбьими.
– Пора истязать истязателей! С их молчания и происходят все страшные вещи в этом мире! Довольно молчать! От молчания можно и рот порвать! -крикнул он и засмеялся.
Голос его был скрипучим. Теммельс со страхом посмотрел на рыбоподобного. Тот же в свою очередь. Начал пристально и хищно смотреть Теммельсу в глаза и понемногу открывать рот. Теммельс ничего не мог с собой поделать. Он не мог оторвать взгляда от рыбоподобного. Рот Теммельса тоже открывался. Наконец рыбоподобный раскрыл свою пасть до невозможных пределов. Пасть тоже напоминало рыбью. Теммельс почувствовал треск челюсти и боль. Кровь полилась из рта. Слёзы полились из его глаз. Рот был порван. Наконец нижняя челюсть упёрлась в грудь, и голова начала отклоняться назад. Треск шеи. Теммельс задёргался. Кровь заливалась ему в горло. Треск. И Теммельс в муках скончался.
– Он сказал всё, что хотел! Чешуйчатый уже идёт к нам из глубин! -крикнул радостно рыбоподобный.
Толпа уродцев возрадовалась.
– Посланник! Прощённый! – кричали уродцы.
