— Камила, перекусывать на бегу вредно, — мама отобрала у меня
бутерброд и кивнула в сторону стола, — поешь нормально, потом
пойдешь со своими друзьями.
Поняв, что так просто от меня не отстанут, я покорно села за
стол и взяла ложку.
— В правую руку, Ками, — моментально поправил отец.
— И за кончик ручки, а не за середину, — отозвалась я и
принялась за суп.
Я нормально реагировала на подобного рода замечания. В нашей
семье не принято перекусывать на ходу, а этикет за столом — превыше
всего. Родители считали, что девушка не должна материться, курить,
пить и носить откровенные наряды. Благодаря тотальному контролю со
стороны отца, в свои восемнадцать я росла слишком правильной:
если и ругалась, то исключительно на эльфийском, закончила школу с
золотой медалью и поступила в университет на лингвистический
факультет.
Единственное, что мне не запрещали — это занятия легкой
атлетикой и пробежки по утрам. Наоборот, родители считали, что
спорт намного лучше алкоголя и плохой компании. Чтобы оградить меня
от последнего, мой круг общения тщательно контролировали.
Встречаться с парнями было запрещено.
От слова совсем.
Еще в четырнадцать родители сказали, что нашли человека, за
которого я должна буду выйти замуж в восемнадцать. Мне не говорили,
кто этот мужчина, но порой в моей голове проскальзывала мысль, что
они так шутят — пытаются предотвратить раннюю беременность. Но на
всякий случай я делала вид, что вся моя жизнь проходит только в
вузе, в компании лучшей подруги Алисы.
— Красивая ты все-таки, Ками, — когда я уже причесывалась перед
зеркалом, ко мне подошла мама, — и очень похожа на меня в
молодости.
Действительно, мы были почти неотличимы: серые, как сталь,
миндалевидные глаза, изящный носик без намека на горбинку и
красивые пухлые губы. Фигура мне тоже досталась мамина: стройная, с
аккуратными формами. Мы даже красились в один и тот же пепельный
цвет. Многие называли нас сестрами, чем безумно радовали маму.
— Мам, ну ты как скажешь, — я поцеловала ее в щеку и сразу
затерла след от блеска на коже, — ты у меня еще очень молодая. Нас
же с тобой сестрами считают!
— Подлиза!
— Ничего подобного! Всего лишь говорю правду, — с этими словами
я выскочила на улицу, где меня уже ждали друзья.
Наступил июль, и все студенты могли наконец выдохнуть и
расслабиться. Сессия была позади, как и второй курс университета.
Пользуясь предоставленной возможностью, мы вместе с Алисой, ее
парнем Глебом и еще одним другом — Ильясом — собрались на
заброшенной стройке, чтобы пополнить портфолио новыми кадрами.
Фотография была моим увлечением. Грех не любить щелкать камерой,
когда твоя подруга — хорошая модель. Мы частенько
экспериментировали с локациями и образами, после чего я полночи
сидела за монитором, ретушируя снимки.
Вот и сейчас мы собрались вчетвером, чтобы воплотить новую
задумку. Звездой кадров была Алиса со своим парнем Глебом. Они
изображали влюбленную парочку на мотоцикле. Хотя специально играть
на камеру было не нужно: между этими двумя, казалось, вспыхивали
искры, а силе чувств позавидовал бы любой писатель романов.
Страсть, нежность, душещипательные ссоры и интриги — такими были их
отношения. Я уже со счета сбилась, пытаясь вспомнить, сколько раз
друзья расставались и скольким парням Глеб из-за ревности разбивал
лица.
— Глеб, погладь Лису по волосам. Да, вот так! — я прицелилась и
в предвкушении прикусила губу.
Вот это кадр получился! Ребята отлично смотрелись: парень с
девушкой сидели на мотоцикле лицом друг к другу, Глеб гладил ее
золотистые кудрявые волосы, любовался сапфировыми глазами и
искренней улыбкой. А Алиса светилась от счастья, потому что любила
этого плохого парня.
