АМНЕЗИЯ
Часть первая
Неясные тени, бесконечно долго мучавшие меня, постепенно рассеиваются, и проясняется что-то большое и светлое. Пытаюсь осмыслить, что это может быть, и какими словами обозначается. Думаю, это не окно в будущее. Оно давит мне на глаза. Что же тогда? Полотно? Потолок? Скорее второе. Потолок надо мной. Реально я вижу его впервые, но мне почему-то кажется, что уже был на нем. Ползал – туда-сюда, натыкался на что-то, возвращался обратно. Может быть, ползал мысленно, но ощущение такое, словно перемещался всем телом по шершавой, обдирающей кожу поверхности. Я не знаю где я и есть ли в действительности. Был когда-нибудь или только что появился? Или этот процесс как раз и протекает? Может быть все, что мне видится лишь продолжение бреда, или галлюцинации, хотя осмыслить разницы между этими понятиями я не в состоянии. Не без усилия, приподнимаю голову и различаю несколько металлических сооружений и какие-то фигуры на них.
Какие-то существа иногда ворочаются, произносят какие-то звуки. На меня не обращают внимания. Словно меня здесь и нет. Может быть и в самом деле нет, но я же вижу контуры тела под одеялом, наверное своего, конечности, лежащие поверх, тоже наверное мои, хотя слушаются с трудом и я их почти не чувствую… Наверное, я все-таки не только есть, но и был, потому что кое-какие предметы кажутся когда-то виденными, некоторые звуки узнаваемыми. Вернее, сначала я узнаю сами предметы, а потом подбираю слова, которыми они обозначаются. Дается нелегко и я даже не совсем уверен, что эти слова к месту – потолок, кровать, люди…Может быть все как раз и не так…
Те, которые рядом, похожи по очертаниям друг на друга. Вероятно, так же выгляжу и я. Значит, я в своем стаде, … но что мы тут делаем? Нас держат для каких-то опытов или что-то произошло? Может быть, уснул на работе? Не совсем понимаю, что это такое, но слово «работа», не очень приятное и вызывает какую-то тревогу… Подбирать слова к обнаруженному предмету или понятию приходиться напрягаясь, в то время как другие выскакивают сами собой и исчезают, как ни к чему не привязанные шарики.
Не успеваю выбрать одно из предположений, как откуда-то со стороны появляется что-то громоздкое – верзила в одежде такого же цвета, как и потолок и я вспоминаю, наконец, слово, определяющее этот цвет – белый. Или белый означает не цвет, или не только цвет? Верзила пристально смотрит на меня. Наверное, начальник или полицейский. Переодетый. Сейчас будет ругать, если не хуже. Ну, так и есть, он приближается. Пытаюсь заползти под одеяло, но поздно – грозный человек кладет свою лапу на мое плечо, и я замираю. Я уже не сомневаюсь, что сейчас меня будут бить,…есть и такое слово… приз в студию…Господи! Это-то откуда?
– Ну, наконец-то. Я уж опасался, что навсегда останешься в реанимации. Значит еще поживешь. Надо будет, конечно, подлечиться и дело пойдет на поправку.
На моем лице отражается, вероятно, не то, что ожидал верзила, потому что он, приглядевшись, хмыкает:
– Не помнишь, как попал сюда?
Я изо всех сил пытаюсь угадать значение слов, которые он произносит, но чувствую, что это мне не по силам и съеживаюсь от страха, так и не поняв, о чем идет речь. Наверное, меня уволят. Или поставят в угол,…Может быть, отнимут фильмоскоп, который подарили на день рождения. А я не успел просмотреть и половины пленок. Они спрятаны у меня под кроватью, в коробке из-под обуви, каждая пленка в круглой пласт-массовой баночке …
– Я так и думал, – хмурится дядька. – Ну, ладно. Я твой лечащий врач, травматолог. Мы сделали тебе операцию. Все прошло благополучно.
Я продолжаю бессмысленно таращить на мужика глаза и он, поднявшись, было со стула, к моему ужасу вновь опускается на него. Мне до безумия хочется, чтобы он поскорее ушел и перестал меня мучить.
