Два утомленных жарой гнедки устало
фыркали и глухо ступали по сникшей на полуденном пекле траве,
монотонно покачивая своими огромными головами. Их знатные всадники,
отроки едва вступившие в мужий возраст (около 25 лет), лениво
правили ими и, уже давно ничего не ожидая, с равнодушием
всматривались вдаль.
- Видно, этот бродник (бродяга) чего
напутал, - сказал один другому, посмотрев на застывшее над ними
синее небо — испепеляющий глаз Хорса лишь только утвердился в своём
зените.- Сдаётся мне, Мирослав, мы окончательно заплутали.
Он приложился к кожаной баклаге,
хотя она давно уже была пуста, и потряс ею над собой, широко открыв
рот. Та смогла подарить лишь одну единую каплю, которая едва могла
облегчить его жажду. Молодой боярин был воплощением настоящей
мужской красоты: выше среднего роста, широк в плечах и отлично
сложен. Бороды и усов не имел. Его густые волосы, русого цвета с
выгоревшими на солнце белыми прядками, сверху на полголовы были
собраны в хвост и перетянуты кожаным жгутом, а остальные свободные,
когда-то мягкие волны, слиплись от пота и теперь неприглядно
трепались по плечам.
- Извор, зачем искать там где ничего
нет? - ухмыльнулся другой. Его слова были как укор, потому что
именно Извор упросил его послушать совета встретившегося им юнца и
пойти неизвестным путём, ища выхода из пустынной степи.- Ты уже
пробовал с полгодины (полчаса) назад.
- Ну попадись он мне, ноги вырву,-
злобно выпалил Извор, исказив свой рот. - Это по его милости мы
таскаемся здесь.
- Может по твоей всё же?!
- С чего вдруг?!
- А кто подстрекал от дружины уйти?
Не ты ли?! Хотелось в одиночку поохотиться, вот теперь, не ровень
час, на половецкие вежи наткнёмся.
Другой был не менее статен, с прямой
горделивой осанкой, он конечно не имел такой горы мышц, как у
Извора, но на равне с его немалой мощью чувствовалась ещё и
невообразимая внутренняя сила. Его виски, как и лицо были гладко
выбриты, а несколько тёмно-русых кос туго связанны на затылке,
глаза были серы, что его серебряная бляха на наборном ремне в виде
головы волка — знак их рода— такой же был и у Извора; черты лица
были правильными и немного вытянутыми, а взгляд проникновенным.
Он приподнялся в стременах и с
досадой вернулся в седло, приняв за речушку марево впереди.
Отрешённо посмотрел в спину Извору, который ушёл в сторону. Тот
припустил своего коня к пригорку и, нырнув за него, скрылся, будто
провалился. Через долю времени вновь показался, размахивая руками и
радостно гекая.
- Эге-гэй, Мир, сюда, - пустил коня,
подбадривая того, на другой склон пологой балки, за которой вдалеке
маячил зелёной полосой лес. Мирослав поспешил за ним.
Достигнув густых порослей, путники
наконец обретя нечаянное убежище от зноя, скрылись в тени крон
раскидистых ив, и ещё более обрадовались они речушке, проходившей
там крутым изломом.
Рассёдланные кони по пястье вошли в
воду, громко втягивая в себя живительную влагу, а их всадники,
поспешно скинув с себя всю одёжу, пронзая молодецким гиканьем
умиротворённость этого укромного места, с разбегу плюхнулись в
зеркальную гладь, разбивая её своими белыми телами. То с головой
заныривая, то выскакивая по пояс из под воды, они с хохотом
барахтались, размашисто плеская широкими ладонями, желая обрызгать
своего соперника покрепче. Потом принялись топить друг друга,
запригивая на закорки, или заныривая на глубину, дёргать за ноги,
или опрокидывать, на счёт удерживая голову противника под водой, в
незатейливой игре споря кто удалее и выносливее.
Выпроставшись из под своего
двоюродного брата, Извор бултыхнулся вниз, сложив обе руки вместе и
сверкнув ягодицами, скрылся под водой, одним махом переплыв реку.
Вынырнул он уже возле противоположного берега и выскочив, весь
обтекая прозрачными струями, перекатывая мышцами под ними, как под
второй кожей, разгребая камыши, выполз передохнуть, вдоволь
наплескавшись. В ивовом шатрике, где он укрылся от палящего солнца,
было прохладно, а узкие листья шелестели над головой, иной раз
щекотливо касались и заставляли молодого боярина покрыться
мурашками.
